Алексей Зензинов - Беседы у Клавы

Владимир Забалуев

Алексей Зензинов

БЕСЕДЫ У КЛАВЫ

- Да, - сказал Ник Ник, - книжка хотя и древняя, однако не устарела.

И он кинул такую ссылку. * С.Н.Паркинсон. Законы Паркинсона. М., Прогресс, 1989. С.189-205.

- Если верить Паркинсону, - откликнулся Монах, - источник юмора кроется в контрасте между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле. Его классификация типов анекдотов, впрочем, не лишена изъянов, поэтому стоит сразу внести в нее некоторые коррективы. Я бы выделил четыре типа смеховых конструкций:

Онтологический анекдот. Все действия персонажей вроде бы правильны и логичны, но какое-то внешнее неучтенное обстоятельство лишает эти действия смысла.

Социальный анекдот. Персонажи совершают действия, не соответствующие их официальному или подразумеваемому статусу.

Анекдот-каламбур. Двусмысленное, необычное или ошибочное сочетание слов.

Риторический анекдот. Нарушение общепринятых правил изложения, пропуск ожидаемых читателем (слушателем) логических звеньев. Классическим образцом подобного юмора являются так называемые садистские стишки ("Девочка камешек бросила вниз...Долго в ущелье стонал альпинист")

Если бы не Oblomoff, которой цеплялся за любую новую тему разговора, мы бы больше не вспомнили ушлого гражданина Объединенного Королевства с его английским юмором. Но наш Oblomoff недавно прочитал пьесу, где контраст между ожидаемым и действительным имел место уже в названии: она называлась "Чайка", но ничего общего с чеховской комедией не имела. Согласно ремарке, в финале сцена задергивалась занавесом с изображением мхатовской чайки, а все потому что действие происходило на берегу реки, где расположены молодежный центр отдыха и три профсоюзных пионерских лагеря, один из которых и назывался "Чайка". Oblomoff вычислил, что это третий тип анекдота по Паркинсону, обрадовался своим креативным возможностям и решил применять их дальше. Хотя эта самая не-чеховская "Чайка" была густо насыщенна реалиями ушедшей эпохи, многим из нас непонятными, он целый вечер донимал нас своим АНАЛИЗОМ СМЕХОВЫХ КОНСТРУКЦИЙ, так что кое-кто (Кое-Кто, Labuh и Dragon) подключились к его рассуждаловкам и, можно сказать, поддали жару.

Первое действие пьесы ("БЕСЕДКА НА БЕРЕГУ РЕКИ В ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ "СОЛНЕЧНЫЙ") начиналось беседой троих героев на закате солнца. Пятое, последнее действие ("АСФАЛЬТОВАЯ ДОРОЖКА В ЛЕСУ") кончалось с восходом.

Сценическое время между этими точками было заполнено грандиозной межлагерной пьянкой и гульбищем (действие второе "КЛУБ ПИОНЕРСКОГО ЛАГЕРЯ "ЧАЙКА"; действие третье "ПЛЯЖ ПИОНЕРСКОГО ЛАГЕРЯ "ЧАЙКА"; действие четвертое "ФУТБОЛЬНОЕ ПОЛЕ ПИОНЕРСКОГО ЛАГЕРЯ "ТИХИЙ УГОЛОК"). Кое-Кто возразил, что грандиозность по тамошним масштабам просто не идет в сравнение с пьянками, случавшимися в "Артеке" и других всесоюзных пионерлагерях, они, мол, еще ждут своего Гомера и Бондарчука. Но нас увлек сюжет, а исторический экскурс мы оставили Болтуну.

- Сюжет, - сказал Oblomoff, - прост и даже банален. На именины к старшему вожатому "Солнечного" Вовочке Воскресенскому приехали два однокурсника, причем один прихватил с собой киевскую двоюродную сестру типичную хохлушку с манерой взрывно произносить "Г". Ее и брата с самого начала отличает приятная старомодность в общении. В самые скандальные минуты они обращаются друг к другу "Мой милый кузен!" и "Любезная моя кузина!"

Кузен сразу же начал ухлестывать за вожатой "Солнечного", центровой сборной города по баскетболу, которую все ласково зовут за глаза Маленькой Разбойницей.

- Второй тип анекдота? - спросил Dragon, не отмеченный печатью сообразительности. Мы сделали вид, что не слышали, а Oblomoff продолжил:

- Парню обломилось. Маленькая Разбойница не может пойти на общее застолье, потому что ее дети увидели в окне Синюю Руку, и теперь не заснут одни.

Печальный для кузена юмор ситуации состоит в том, что именно он стучался в окно и пугал детей в надежде, что они скорее утихомирятся и вожатая сможет уйти из отряда. Налицо онтологический анекдот, ибо предугадать реакцию детей было сложно.

Вожатые и гости собираются на пьянку, которую устроил для своего товарища и однокурсника старший вожатый "Чайки" Штейнбах.

Дальнейшие события Oblomoff пересказывал, консультируясь с Кое-с-Кем, который еще помнил подобные неформальные сборища, до предела ритуализированные и насыщенные октябрятской и пионерской символикой. По его свидетельствам, после каждого выпивона хозяева и гости, многие из которых забывали снять пионерские галстуки, в едином порыве вставали в круг и отрешенно пели: "Шагают ребята отрядом ... командуя взглядом ... их старший товарищ идет", а один, самый поддавший, даже ползал под столами по-пластунски, выкрикивая речевку: