Е Жаринов - Магистр Жак де Моле

Процесс, который король и его верный легат Ногаре собирались закончить К Рождеству 1307 года, стал затягиваться благодаря упрямству папы. В общей сложности этому судебному разбирательству суждено будет продлиться долгих 7 лет, что дало возможность заключенным рыцарям собраться с духом и начать по примеру своих стойких четырех братьев вести борьбу с королем не его же поле, то есть на поле закона.

Неожиданно выяснилось, что в среде рыцарей были не только банкиры и воины, но и прекрасные юристы, способные, как в шахматы, обыграть и самого Гийома де Ногаре.

В результате настойчивых действия папы Великий Магистр и ещё 250 Тамплиеров были переданы в распоряжение представителей Клемента V.

Взбешенный тем, что у Тамплиеров появился серьезный шанс на спасение, Филипп Красивый письменно обратился к папе, требуя вынести Храмовникам обвинительный приговор, иначе он, король Франции, будет считать и Клемента, и его кардиналов еретиками.

Папу это заявление не смутило. Он неожиданно ощутил прилив сил, больше похожий на истерику, и, по его словам, готов был умереть, чем осудить невиновных. И даже если д они все же оказались виновны, но выказали раскаяние, он, папа Клемент V, готов был простить из, вернуть имущество и создать для ордена новый Устав.

Одобренный поддержкой папы, Магистр словно вышел из долгой спячки и начал действовать. Скорее всего, на него оказал неизгладимое впечатление пример четырех простых рыцарей, которые всем показали, как надо вести себя в подобной ситуации. К тому же времени стало известно, что более 30 Тамплиеров скончалось под пытками в застенках инквизиции. Получалось так, что против Храмовников начали не судебное разбирательство, а полномасштабные боевые действия, и братство стало нести первые тяжелые потери. В этой обострившейся ситуации де Моле решил поддержать своим отказом от первоначального признания всех братьев. Великий Магистр, обратившись к услугам некого юного брата, который сумел втереться в доверие к врагу, стал распространять среди осужденных восковые таблички. Эти таблички содержали призыв отказаться от прежних показаний.

Чувствуя, что с каждым часом они теряют инициативу, король и Ногаре вынесли на публичное рассмотрение громкое дело: епископ из Труа, Гишар, ещё раз обвинялся в колдовстве и в том, что он умертвил любимую жену короля Франции, королеву Жанну. Филипп Красивый в отчаянной борьбе с Тамплиерами решил прибегнуть к помощи обожаемой покойной супруги. В этой отчаянной битве были хороши все средства. "Девушка с единорогом" и посещения Пьерфонда были забыты. Королева даже за гробовой чертой должна была принять участие в суетных планах властителя Франции. Обезьяна окончательно восторжествовала над единорогом. Бедного Гишара следовало ещё раз осудить, приписав ему помимо колдовства обвинения в содомском грехе, святотатстве и ростовщичестве. То есть в том, в чем обвиняли и Тамплиеров. Король во что бы то ни стало хотел показать сынам Франции, что церковь не имеет права судить Тамплиеров, будучи уличенной в их же грехах. Филипп открыто бросал вызов папе, давая понять, что нечто подобное он может устроить и по отношению к самому понтифику.

XIV

ДЕВУШКА С ЕДИНОРОГОМ

Большая любовь короля к своей супруге Жанне стала и причиной его небывалого духовного взлета и небывалого падения. Граф д'Эвро, брат короля, как никто другой понимал это.

Граф видел, что король, приблизив к себе законников и думая, что он вполне может управлять ими, на самом деле, оказался в полной их власти. Больше всего д'Эвро ненавидел нового хранителя королевской печати Гийома де Ногаре. Этот человек для графа, воспитанного в лучших традициях французского рыцарства, представлял реальную угрозу всему тому, что так было дорого брату короля. После того, как Филипп все чаще и чаще стал уединяться со своим легатом, все больше и больше проводить с ним времени, д'Эвро почувствовал, как память короля о покойной супруге быстро начала терять свою и без того изрядно ослабевшую благотворную силу. Иногда даже казалось, будто король сам хотел втоптать в грязь воспоминания о своей любви. И эти подозрения подтвердились в полной мере, когда Филипп ещё раз решил обвинить во всех смертных грехах несчастного епископ из города Труа, Гишара, которого он под горячую руку уже успел засадить в подвалы Лувра по обвинению в убийстве королевы. Теперь несчастному, в конец сломленному человеку приписывались грехи содомии и ростовщичества, дабы увязать порочность самой церкви с порочностью тех, кого она собирается защищать, то есть Тамплиеров.