- Иоанн, мое терпение кончается. Ты о многом осведомлен, но ты не мудр, Иоанн. Ты готовишь себе смерть своими речами.
- А ты труслив, Ирод. Ты не скажешь лишнего, но дела твои готовят тебе не завидную участь.
- Если хочешь, поговорим обо мне, но оставь моего отца и оставь римлян. Не твое это дело - их судить.
- А твои дела, Ирод - им подражать. Ты хочешь повелевать, как Ирод и как Цезарь, готовься быть таким же вероломным.
- Хватит меня обвинять! Я не отвечаю за дела других.
- Иродиада...
- Прочь! Прочь с глаз моих, или я за себя не ручаюсь!
- Ты отпускаешь меня?
- Нет, ты останешься моим гостем. Я хочу дать тебе время, чтобы ты одумался. Мы поговорим после. Ты должен рассказать об этом человеке.
- Значит, ты боишься меня, коли не отпускаешь.
- Я боюсь за тебя, Иоанн. С такими мыслями тебе не долго осталось ходить по земле.
- Кто же меня убьет, Ирод? Ведь смертной казни нет. Или ты уже решился?
- Мне не нужна твоя жизнь, Иоанн, но ты сам призываешь опасности на свою голову!
- Моя голова во власти господа, а не людей.
- Не зарекайся, Иоанн. Кто знает свою судьбу?
- Моя голова не дает тебе спать Ирод...
- Я не враг твоей голове, Иоанн.
- Не зарекайся, Ирод. Кто знает свою судьбу?
- Пересмешник... Стража! Уведите дерзкого. "Может быть и вправду, надо было Иродиаду изгнать, а на Саломие жениться? Впрочем, это ещё не поздно. Вздор, о чем это я? Иродиада так любит меня. Только что же она за Филиппа вышла? Да и не по её ли наущению он замыслил против меня? ... Иоанн умен, да... Но и он не умеет читать в сердцах человеческих. А Саломия - прелесть, как хороша!"
* * *
- Что ты так печален, супруг мой, накануне своего дня рождения?
- Слова Иоанна запали мне в душу.
- Как можно смущаться наветами смутьяна?
- Смутьяна, говоришь? Но ведь он не призывает к бунту. Он упрекает меня.
- Кто осмелится упрекать своего повелителя, тот и есть - смутьян. В чем он посмел тебя упрекать?
- В подражании римлянам.
- Римляне - достойные люди, им подражать не зазорно. А в чем именно?
- Он упрекает, что я женился на тебе.
- Наглец! Его ли это дело - разбирать твою волю?! Вели его казнить за дерзость.
- Ни за дерзость, ни за что иное не хочу я казнить его, да и не смог бы без одобрения Рима. Но и выпускать его нельзя.
- Вели убить его тайно!
- Да зачем же его убивать? И за что? За его вздорные слова? Если за слова убивать - так впору было бы истребить целое царство.
- Если царство встанет у тебя на пути - истреби царство. Будь велик.
- Вот уже и вправду ты учишь меня, как поступать, как он предсказывал. Чему ты меня учишь? Величие разве в убийстве?
- Не в убийстве, а в истреблении врагов. Чем больше их истребишь - тем больше твое величие. Твой отец, мой дед знал это. Он велел избить четырнадцать тысяч младенцев, ибо среди них точно был его враг. Твоего отца уж нет, а люди до сих пор его зовут Великим Иродом. Если же он убил бы одного - только того самого, его бы презирали.
- Он убил невинных, а того, кого боялся, не убил.
- Так убей ты! Убей Иоанна - сегодня же, немедленно!
- Что же за спешка у тебя? Из крепости в Махеры ему не убежать.
- Сегодня убей, чтобы завтра не омрачать праздник.
- Успокойся, ты сама не ведаешь, что говоришь.
- Вот как?! Ты уже защищаешь его передо мной?
- Я просто справедлив.
- Не желаю такой справедливости, в которой словам оборванца ты придаешь больше значения, чем просьбе любящей супруги.
- Он упорно обвиняет меня в прелюбодеянии. Что плохого в том, что я женился на тебе?
- Как ты можешь усомниться во мне? Ты уж не сожалеешь ли о том, что принял мою любовь?
- Ну что ты! Никогда! Я так люблю тебя и твою ... дочь!
- Нашу дочь. Мы - одна семья.
- Да, да, Саломию, дочь нашу.
- Так не будь мрачным.
- ...Она не похожа ни на меня, ни на Филиппа. Гибкая, как лань, тонкий стан, девственные перси, глаза - огонь, волосы - пламя! И на тебя она не слишком похожа, Иродиада.
- Хочешь, она станет танцевать для тебя и твоих гостей на празднике твоем?
- Я уже просил её, однако, она сказала, что смущается. Уж я просил... Приказывать ей я не решился, хотя ведь мог. Что же за танец - по принуждению?
- Я попрошу её ещё раз. Она просто оробела. Она юна и стесняется твоих гостей.
- Неужели она согласится?
- Она сделает все, что попросишь, супруг мой. Она твоя ... Твоя дочь. Мы обе - твои.
- И обеих вас я люблю.
- И мы тебя. Однако, накажи этого дерзкого.
- Послушай ...
- Как хочешь. Я только высказала предположение, что так будет лучше для всех. Но если ты считаешь, что лучше его отпустить, конечно, отпусти. Ведь никто не сможет принять решение лучше, чем ты, супруг мой и господин!
Читать дальше