Георгий Жженов - От 'Глухаря' до 'Жар-птицы'

Некоторое время спустя, взглянув вдоль шеренги, я обнаружил, что те, кого я поставил в строй первыми, не работают, а сидят, обняв инструмент, там, где первоначально их поставил... Я поднимал первых - садились последние... Я бежал к тем - садились эти!.. И так без конца! Как маятник мотался я вдоль строя, от одних к другим... И смех и грех!.. В конце концов понял, что заставить моих добрых молодцев работать даже господь бог не сможет... Плюнул на все, "наживил" каждого бедолагу - подпер для прочности под грудки ломом или лопатой, чтобы снова не валялись в мокром забое, а сам выбросил белый флаг, сдался, капитулировал...

Тут-то "моя судьба" и напомнила о себе снова: на "Глухаре" появился Николай Иванович.

Он шел по борту забоя, вдоль шеренги моих "гвардейцев", и с каким-то детским изумлением и обидой старался понять, что происходит перед его глазами. Его сопровождали Габдракипов и еще несколько чинов приискового начальства...

А зрелище было действительно жутким и смешным одновременно! Вдоль забоя, подпертые кто ломом, кто лопатой, в "петрушечных" позах огородных пугал застыли в "приветственном почетном карауле" несколько десятков зеков! Вся их "вина" перед начальством заключалась в том, что они оставили свое здоровье в забое раньше, чем кончился срок их заключения.

- Это что за цирк?! Кто придумал? Откуда эти гренадеры, где бригадир?

Я вылез из забоя наверх и предстал пред светлые очи высокого начальства. Начальство сделало вид, что незнакомо со мной.

- Почему люди не работают? - Он мотнул головой в сторону забоя.

- Вы, гражданин начальник, лучше спросите, почему они не стоят на ногах? - вопросом на вопрос, как можно спокойнее, ответил я ему.

- А может, бригадир плох? Может быть, выгнать его следует?

- Может быть! Вы начальство - вам виднее.

По его лицу было видно, что он не забыл еще нашу первомайскую встречу. Не забыл ее и я.

- Марш в забой! И чтобы люди работали.- По тону, каким это было сказано, я понял, что сегодняшним днем мое бригадирство и закончится. Так оно и оказалось... На следующий день я снова гонял тачку.

Моя ссылка на "Глухарь" произошла скорее в результате стечения несчастных для меня обстоятельств, нежели явилась следствием моего поведения. Понимая это, Сергей Халилович упорно игнорировал указания Лебедева держать меня на общих работах в забое и по возможности облегчал мне жизнь, посылая на легкие, вспомогательные работы...

Так и на этот раз: стоило Николаю Ивановичу вернуться на прииск имени Тимошенко, и я был переведен на другую работу - дежурным на транспортере. В мои обязанности входило: утром запустить транспортерную ленту (включить рубильник), вечером остановить (выключить рубильник). В этой должности я просуществовал еще около месяца - до очередного визита Лебедева на "Глухарь".

На этот раз он появился вместе с уполномоченным в связи со случаем саморубства.

В бригаду, работавшую неподалеку от меня, в обеденный перерыв принесли хлеб. Раздачей руководил бригадир. Он же и определял, кому какая пайка причитается... Один из его работяг, мелкий вор, "юрок" (татарин), обиделся, посчитал себя обделенным, стал кричать: "Пачиму русский фамилией шиссот грамм, а мой нацменский фамилией читириста грамм, пачиму?"

Не встретив к себе сочувствия в бригаде, психанул: положил руку на трап и трахнул по ней топором - отрубил себе четыре пальца!..

С окровавленной культей его утащили в зону, в санчасть... Кончив обед, бригада ушла работать, а пальцы так и остались на трапе, почти не кровоточащие, отдельно от руки - неправдоподобно огромные...

С саморубами не церемонились. Никаких освобождений от работы не давали. В санчасти останавливали кровь и тут же выгоняли в забой. После смены сажали в карцер. Оперуполомочен-ный заводил уголовное дело: контрреволюционный саботаж! Минимальный срок - десять лет! Чтобы неповадно было другим.

На "Глухаре" появились артисты. Собственно, не артисты, а музыканты джаз. В каждом горнопромышленном управлении Дальстроя по линии УСВИТЛа существовали эстрадно-театральные культбригады заключенных-артистов (и профессионалов, и любителей), обслуживаю-щие лагеря патриотическими концертами. Цель этих мероприятий обычная - поднять моральный дух заключенных, повысить их трудовой энтузиазм.

"Хлеба и зрелищ!" - требовали граждане Древнего Рима. На этих же принципах строились отношения и нашего начальства со своими "гражданами"... Только заключенные "Глухаря" были скромнее своих римских коллег: они не претендовали на удовлетворение духовных потребностей, им было не до зрелищ, они просили хлеба.