Исаак Зингер - Раб

- Была бы я на ее месте, поплыла бы с тобой на край света...

Назавтра село приступило к молотьбе. Весь день разносился стук цепов. Временами из вороха колосьев раздавался звук наподобие вздоха или стона. Это погибали под ударами всякие крошечные твари. Вечера были теплыми. После работы молотильщики шли в лесок, собирали хворост и зажигали костер. Ели, загадывали загадки, рассказывали разные истории о чертях и вурдалаках. Самая страшная из всех историй была история про черное поле, на котором растет черная рожь, и черный жнец жнет ее черным серпом. Девки от ужаса вскрикивали, прижимались к парням и подружкам. Дни теперь были светлые-светлые, а ночи - темные. Падали звезды. Лягушки кричали человечьими голосами. Временами среди женщин поднимался переполох. Откуда-то появлялась летучая мышь. Девки хватались за головы, вопили истошными голосами. Когда летучая мышь вцепляется в волосы, это была явная примета, что тот человек и года не проживет...

Попросили Якова, чтобы он спел, и он спел колыбельную, которую певала его мать. Всем понравилось. Потом захотели, чтобы он что-нибудь рассказал. Он стал рассказывать легенды из Библии. Больше всего понравилась история про мужчину, который прослышал, что по ту сторону моря живет распутница и что цена ей четыреста целковых; как она постелила ему шесть серебряных постелей и одну - золотую и у постелей поставила шесть серебряных лесенок и одну золотую; как она уселась против него голая... И вдруг его цицес стали хлестать его по лицу... И как эта потаскуха приняла потом еврейскую веру, и те же самые кровати, которые она раньше приготовила, чтобы грешить, она теперь постелила, будучи уже его законной женой... Нелегко было Якову все это рассказывать по-польски, но его поняли. Они спросили, что такое цицес, и Яков объяснил им. Ванда сидела возле него, и отсвет костра золотил ее лицо. Глаза ее полыхали огнем. Она ухватила его за плечо, укусила и поцеловала. Он пытался незаметно высвободиться, но она, прильнув к нему грудью, крепко его держала. От нее исходил жар, как от печи...

После Якову стало ясно, что эту историю он рассказал в сущности для Ванды. Это он ей таким образом намекал, что если она не станет сейчас принуждать его к сожительству, он ее потом возьмет в жены. Но имел ли он право давать такие обещания? А если жива его жена?... И, потом, как может Ванда перейти в еврейскую веру? В Польше христианину грозит за это смертная казнь. Нельзя также обращать в свою веру того, кто делает это не ради самой веры, а чтобы сойтись с евреем.

- Я опускаюсь в преисподнюю, - говорил себе Яков. - Я увязаю все глубже в болоте...

К концу молотьбы в село пришел поводырь с медведем. Впервые Яков встретил здесь человека из других мест. Поводырь был с двумя фокусниками, а также с обезьянкой и попугаем, который умел говорить и вытаскивал клювом записочки с предсказанием судьбы. В деревне поднялся галдеж. Фокусники давали представление на лужайке возле дома Загаека. Пришли смотреть все мужики с бабами и с детьми. Взяли с собой и Якова. Мишка ходил на задних лапах и плясал. Обезьяна курила трубку и кувыркалась. Один фокусник ходил на руках и ложился голой спиной на доску с торчащими гвоздями. Другой играл на скрипочке, трубил в трубу я бил в барабан с колокольцами.

Народ бесился от восторга. Ванда стала плясать и прыгать, точно девчонка. Яков считал, что на такие представления смотреть не следует. Тут ведь до колдовства - один шаг. Но ему пришла в голову мысль. Ведь поводырь со своим медведем ходит из села в село, из города в город. Может, он был когда-нибудь в Юзефове? А вдруг ему известно, что стало с семьей Якова? После того как все номера были исчерпаны в артисты, привязав обезьяну и медведя к двум деревьям, собрались войти в шалаш, который они для себя соорудили, Яков подошел к ним. Он спросил поводыря, не приходилось ли ему бывать в Юзефове. Тот посмотрел на него с изумлением.

- Что тебе до того, где я был?

- Я тамошний. Один из тамошних евреев.

- Там всех евреев вырезали.

- Никого не осталось?

- Очень мало. Как ты попал сюда?

Яков рассказал. Поводырь хлестнул кнутом по воздуху.

- А тебя бы вызволили евреи Юзефова, если бы узнали, где ты?

- Да. Выкуп пленника считается у вас благочестивым поступком.

- Они бы заплатили за весть, что ты жив?

- Да, конечно!

- Как твое имя? Дай мне какую-нибудь примету, чтобы они поверили, что я говорю правду.

Яков дал ему ряд примет, назвал имена жены раввина, их детей и главы общины. Поводырь, видно, не умел писать. Он завязал на веревочке узелок и сказал Якову, что до сих пор ему не пришлось побывать в Юзефове, но теперь он туда завернет. Если там еще остались евреи, он даст им знать, что Яков жив.