Эмма Буяльская - Ноев ковчег

Он стал киллером, на его счету было около десяти нераскрытых убийств на территории бывшего СССР. Но 2 года назад он решил бросить свою страшную работу, совесть не давала спокойно спать, есть, жить. Он был один в этой жизни, потому что не мог никому довериться, и это было страшно. Он готовился к своему исчезновению: ему нужны были деньги, чтобы выехать, изменить имя, спрятаться в этом мире, который, оказывается, такой маленький и прозрачный. Он принимал заказы на убийства, получал за них деньги, но уже не убивал этих людей, а инсценировал их уничтожение, убедив свои жертвы в необходимости исчезнуть бесследно на 2-3 года . Для реализации этого проекта, полной трансформации своих программ он должен был получать помощь психолога, потому что сам с этим вряд ли бы справился. Обычно такие люди не могут сами прекратить, закрыть эти программы, зачастую действуют почти в открытую, чтобы их разоблачили и силой, изолируя от общества, прекратили их страдания. Они осознают весь ужас своей жизни, но не могут остановиться.

Ещё одна закономерность выявилась в практике работы. Если ребёнок, имея такие матрицы, после рождения попадает в благоприятные условия, если его любят и берегут, то жестокие программы этой матрицы стираются, смягчаются. Они таким путём не могут полностью трансформироваться, но они получают другую направленность. Такие люди получают возможность "законно "реализовать свои наклонности. Из них получаются мясники, охотники, хирурги, спасатели.

Повторное проживание ситуации имеет терапевтический эффект, и чтобы изменить информацию-матрицу, нужно проживать такую ситуацию многократно. И в реальной жизни человек резонирует такие ситуации, в страданиях отрабатывая то, что было заложено при рождении.

Замечательный хирург А. начал работать в хирургии с первого курса института, сделал за 20 с лишним лет работы сотни уникальных операций на сердце, сосудах, разработал свои методики и написал о них работы. Он работал в скорой помощи, на приёме в поликлинике и, наконец, в специализированном отделении крупной клиники. Ни один отпуск в его жизни не прошёл без операций - обязательно кто-то получал травмы, и А. иногда в самых неподходящих условиях спасал людей, оперируя их. Всех своих друзей он прооперировал по тому или другому поводу. Он резонирует в круг своего общения тех, кому операция суждена.

А. обратился к психологу по поводу страха за свою жизнь. К 40 годам он "сломался", устал от такого количества даже очень любимой работы. Чтобы не оперировать, он "заболевал": поднималось давление, были сердечные приступы с подозрением на инфаркт. В свои 40 лет он, молодой, красивый, умный, был несчастен, у него не складывались отношения с любимыми людьми, он боялся один выходить из дома - вдруг будет приступ, и он умрёт прямо на улице.

На психоделическом сеансе он сразу стал рассказывать о родовых физической и психологической травмах, причине своего состояния. 3 сеанса он "рождался" в муках и страданиях, но не родился. Он действительно не родился: его вытащили мертвого с двойным обвитием пуповиной, и он, погруженный в темноту, испугался света - это был момент оживления в процессе реанимации. После сеансов у него сразу нормализовалось давление ( 210/180 в начале работы и 120/70 в конце сеанса без всяких медикаментозных средств ), поднялось настроение, исчез страх. У него аналитический ум, он не верит на слово и все проверяет. Он нашел в архиве историю своего рождения и был крайне потрясен, убедившись в совпадении: он родился мертвым с двойным обвитием пуповиной. Естественно, в истории родов не мог быть зафиксирован испуг, который он испытал, оживляясь и воспринимая свет.

Он сделал выбор смерти на III БПМ, но его реанимировали и заставили жить. Семья была благополучной, программа выбора смерти несколько смягчилась, но не трансформировалась полностью. Он живет по этой программе, резонируя ситуации, в которых он соприкасается со смертью, переживает её, доводя себя до состояния умирания, и реанимируется, - это его судьба, заложенная в рождении. Ни в одном сериале не увидишь таких приключений, которые он создает, доводя свою жизнь до полной невозможности существовать. И какое опустошение он чувствует потом, избежав с помощью денег, друзей, своих пациентов угрозы своей свободе, репутации, здоровью, материальному благополучию. Ведь все это, оказывается, не было нужно и свободно могло не быть.

Его друг, такой же блестящий хирург, тоже "рождался" несколько сеансов и не мог родиться сам. Его мать рассказывала потом, что роды шли трое суток, и его вытащили еле живого. После нескольких проживаний родов программа была трансформирована, он включился в активное общение, выйдя из состояния отрешенности и полного поглощения самим собой.