Татьяна Беленькая: Бунин за 30 минут

На следующий день, придя к ней, он увидел, что у нее повсюду был зажжен свет, а из прихожей доносились так знакомые ему звуки «Лунной сонаты». Она была одета в нарядное черное бархатное платье, в ушах – бриллиантовые сережки, прическа – девушка была ослепительно красива. Они поехали на капустник.

Все время мероприятия она много курит и постоянно пьет шампанское, внимательно рассматривая актеров. Все восхищены ее красотой, с ней чокаются шампанским, называют Шамаханской царицей, приглашают танцевать польку. Было уже почти три часа ночи, когда они собрались уходить, и всю дорогу домой она была необычайно молчаливой, а потом неожиданно, к вящей радости и счастью молодого человека, предложила ему отпустить кучера и остаться у нее. Утром он проснулся от того, что она в упор смотрела на него, сказала, что вечером уезжает в Тверь и никто не знает как надолго, обещает написать как устроится там, а сейчас попросила его уйти. Он одевается и пешком идет домой по скрипучему снегу.

Через две недели приходит письмо, в котором говорится о том, что она никогда не вернется в Москву, просит не ждать и не искать ее, сейчас собирается идти на послушание, а после возможно решится на постриг.

Юноша начал спиваться, гулять по разным кабакам, все больше опускаясь на дно жизни. Потом постепенно начал приходить в себя. На это ушло два года.

И вот, однажды под новый год молодой человек отправляется в Кремль, зашел в пустой Архангельский собор, постоял там, но не молился. Было ощущение какого-то ожидания. Он вышел оттуда и поехал на Ордынку, потом в Грибоедовский переулок – все как с ней когда-то давно. Всю дорогу он плачет. Затем просит извозчика остановиться около Марфо-Мариинской обители и собирается туда зайти, но дворник его не пускает, говоря, что там как раз в эту минуту находятся великая княгиня Елизавета Федоровна и великий князь Дмитрий Павлович. Однако за взятку в рубль, пропускает его внутрь. Едва зайдя во двор, молодой человек видит процессию, возглавляемую женщиной, одетой в длинные белые одежды, в белом обрусе с золотым крестом на голове – великой княгиней и за ней целую цепочку тоже одетых в белое поющих служек со свечками около лица. По какой-то причине герой внимательно рассматривает именно этих служек. Вдруг, одна из них подняла голову и устремила взгляд своих черных очей в темноту, прямо на юношу. Но она не могла видеть его в темноте, как же она почувствовала его присутствие здесь? Он повернулся и тихо вышел из ворот.

Один господин из Сан-Франциско, имени которого никто не знает, отправляется с супругой и дочерью в Европу на два года для того, чтобы хорошенько отдохнуть. Он богат и ему пятьдесят восемь лет, но по его мнению, жизнь только начинается. Все надежды этого человека связаны с будущим, он очень много работал и когда стал почти равным с теми, кто когда-то был для него кумиром, решил как следует себя за это вознаградить. Жену он не шибко баловал, но она тоже заслуживала отдых, а дочка – в возрасте и болезненная девица, – и вовсе нуждалась в хорошем путешествии.

Планы этого господина поражали своим размахом: в декабре и январе – Южная Италия, карнавал в Монте-Карло, начало марта во Флоренции, страстная неделя – в Риме, потом Венеция, Париж, Севилья, английские острова, Афины, Константинополь, Палестина, Египет и на обратном пути – Япония.

В путь отправились в конце ноября, плыли на огромном пароходе «Атлантида», который больше напоминал отель невероятных размеров, готовый удовлетворить самую взыскательную публику: были там и ночные бары, и восточные бани, и, даже, своя газета. Распорядок дня был тоже максимально расслабляющим: поднимались рано со звуком трубы, одевались в пижамы, пили кофе, шоколад, какао. Затем отправлялись в ванны, выполняли гимнастические упражнения, приводили себя в порядок и шли к первому завтраку. До одиннадцати часов гуляли по палубе корабля, с целью нагулять аппетит и надышаться свежим воздухом. Завтракали и изучали прессу в ожидании второго завтрака, после которого два часа отдыхали. В пять часов вечера пили чай с печеньем, а в семь звук трубы отправлял всех по каютам одеваться особенно торжественно для апофеоза всего дня – обеда. Это был тот час, когда все стремились показать себя во всей красе, роскошное убранство зал, дорогие яства и вино, шикарные туалеты женщин и фраки мужчин, каюты, отражающиеся мириадами огоньков на неспокойной глади океана. Впрочем, об океане никто не думал, полностью доверяя капитану – огромному рыжему человеку в мундире с золотыми нашивками. На баке регулярно начинала выть сирена, но ее почти никто не слушал, предпочитая звуки струнного оркестра.