Алексей Толстой - Драматическая трилогия (сборник)

Лишь об одном, отец, я помышляю:

И как и чем удерживать его?

Но я ищу возможности напрасно —

Нет приступу к нему!

Захарьин.

Тогда, Борис,

Ошиблись мы! к беде нас приведет

Его гордыня, если ты ее

Направить не сумеешь.

Годунов.

Дай совет мне!

Захарьин.

Не мне тебе советовать, Борис.

Тебя Господь искусством одарил

И мудрости уклончивой сподобил.

Недаром ты снискал любовь царёву,

А от грехов и темных дел его

Остался чист. Храни ж свое уменье

И делай сам. Лишь одного страшись:

Не забывай, что не себе ты служишь,

Но всей земле, что ум от честолюбья

Недалеко и что порой опасен

Окольный путь бывает для души!

Годунов.

Как рад бы я, отец мой, без уклона

Всегда вперед идти прямым путем!

Но можно ль мне? Ты знаешь государя,

Ты знаешь сам противников моих

И как они высматривают случай,

Чтоб устранить иль извести меня.

Что делать мне? Я должен неусыпно

За кознями врагов моих следить

И хитрости противоставить хитрость

Иль отказаться должен навсегда

Служить земле.

Захарьин.

Избави Бог тебя!

Ты Богу дашь о ней ответ! Борис,

Судьба Руси в твоих руках!

Годунов.

О, если б

Она была в моих руках! Я знал бы,

Что́ делать мне! Пусть только б царь Иван

Хоть месяц дал мне править государством!

Ему б в один я месяц доказал,

Какие силы русская земля

В себе таит! Я б доказал ему,

Что́ может власть, когда на благодати,

А не на казнях зиждется она!

Но тяжело, отец мой, все то видеть —

И лишь молчать бессильно!

Стольник отворяет дверь.

Стольник.

Царь идет!

Иоанн (входит с грамотами в руках).

Нам пишет Шуйский: в королевском стане

От голода открылись мор и бунт;

Король же их опомнился, должно быть,

И из Варшавы шлет ко мне посла.

Захарьин.

Дай Бог здоровья воеводе князь

Иван Петровичу!

Иоанн.

Сидельцы ж наши

Вновь целовали крест чинить по Боге:

Всем лечь, а не сдаваться. Но, я чаю,

Сосед Степан уж потерял охоту

Брать города, и если с новым войском

Пожалует он к нам, в голодный край,

Мы шапками их закидаем.

(К Захарьину.)

Ты

Ступай на площадь, объяви народу,

Что мира просит у меня король!

Захарьин.

Царь-государь, а если не о мире

Он шлет посла?

Иоанн.

Сдается мне, что нас

Учить твоя изволит милость! Видно,

Ошибкой нам, а не тебе бояре

Венец наш поднесли! Ступай, старик,

И объяви на площади народу,

Что мира просит у меня король!

Захарьин уходит.

(К Годунову.)

Я с английским послом покончил дело;

Но больно он тягуч и жиловат:

Торговые, вишь, льготы англичанам

Всё подавай! О льготах говорить

Мне с ним не время. Пригласи его

К себе, к обеду, потолкуй с ним дельно

И, что он скажет, то мне донеси.

Годунов.

Великий царь! Ты мне сказал вчера,

Что дерзкую охотно слышишь речь,

Текущую от искреннего сердца.

Дозволь мне ныне снова пред тобой

Ее держать! Боюсь я, англичанин

Подумает, что слишком дорожишь ты

Союзом с королевой, и тогда

Еще упрямей сделается он.

Не лучше ль было б дать ему отъехать,

Не кончив дела? Если ж королева,

Сверх чаянья, на льготах настоит —

Ты к ней всегда посла отправить можешь

С согласием твоим.

Иоанн.

Иною речью,

Не по́ сердцу боярину Борису,

Чтоб царь Иван с великой королевой

Вступил в родство? Так, что ли? Говори!

Тебя насквозь я вижу!

Годунов.

Государь!

Напрасно я с тобой хотел лукавить:

Не от тебя сумеет кто сокрыть,

Что́ мыслит он. Так, государь! Виновен

Я пред тобой. Вели меня казнить —

Но выслушай: не мне, великий царь,

А всей Руси не по́ сердцу придется

Твой новый брак. Вся Русь царицу любит

За благочестие ее, а паче

За то, что мать Димитрия она,

Наследника второго твоего,

Который быть царем однажды должен.

Как за тебя, так за твою царицу

Народ вседневно молится в церквах.

Что скажет он? Что скажет духовенство,

Когда ты мать Димитрия отринешь

И новый брак приимешь с иноверкой —

Осьмой твой брак, великий государь!

Не скажут ли, что все невзгоды наши

(И, может быть, их много впереди)

Накликал ты на землю? Государь,

Казни меня – но я у ног твоих

(становится на колени)

Тебя молю: тобою лишь одним

Русь держится – не захоти теперь