Алексей Толстой - Драматическая трилогия (сборник)

Бояре.

Царь-государь! Ты нам дарован Богом!

Иного мы владыки не хотим,

Опричь тебя! Казни нас или милуй!

Иоанн.

Должно быть, вам мои пришлися бармы

Не по плечу? Вы тягость государства

Хотите снова на меня взвалить?

Оно-де так сподручней?

Шуйский.

Государь!

Не оставляй нас! Смилуйся над нами!

Иоанн.

Свидетельствуюсь Богом – я не мнил,

Я не хотел опять надеть постылый

Венец мой на усталую главу!

Меня влекли другие помышленья,

Моя душа иных искала благ!

Но вы не так решили. Кораблю,

Житейскими разбитому волнами,

Вы заградили пристань. Пусть же будет

По-вашему! Я покоряюсь Думе.

В неволе крайней, сей златой венец

Беру опять и учиняюсь паки

Царем Руси и вашим господином!

(Надевает Мономахову шапку.)

Бояре (вставая).

Да здравствует наш царь Иван Василич!

Иоанн.

Подать мне бармы!

(Надевает царское облачение.)

Подойди, Борис!

Ты смело говорил. В заклад поставил

Ты голову свою для блага царства.

Я дерзкую охотно слышу речь,

Текущую от искреннего сердца!

(Целует Годунова в голову и обращается к боярам.)

Второй уж раз я, вопреки хотенью,

По приговору Думы, согласился

Остаться на престоле. Горе ж ныне

Тому из вас, кто надо мной что-либо

Задумает, иль поведет хлеб-соль

С опальником, или какое дело

Прошедшее мое, хотя келейно,

Посмеет пересуживать, забыв,

Что несть судьи делам моим, бо несть

Верховной власти, аще не от Бога.

(Озирается.)

Я Сицкого не вижу между вами?

Годунов.

Не гневайся, великий государь!

Прости безумного!

Иоанн.

Что сделал Сицкий?

Годунов.

Он не хотел идти тебя просить.

Иоанн.

Он не хотел? Смотри, какой затейник!

Вишь, что он выдумал! Когда вся Дума

Собором всем просить меня решила —

Он не хотел! Он, значит, заодно

С литовцами? И с ханом Перекопским?

И с Курбским? – Голову с него долой!

Захарьин.

Царь-государь! Дозволь тебе сегодня,

Для радостного дня, замолвить слово

За Сицкого!

Иоанн.

Ты поздно спохватился,

Мой старый шурин! Если ты хотел

Изменников щадить – ты должен был

Сам сесть на царство – случай был сегодня!

(К боярам.)

Дать знать послу сестры Елисаветы,

Что завтра я глаз на́ глаз назначаю

Ему прием. Теперь идем в собор

Перед Всевышним преклонить колена!

(Уходит с боярами.)

Захарьин и Годунов.

Годунов.

Уж битый час он с а́нглийским послом

Сидит один. Приказ он отдал строгий,

Чтоб не впускали никого.

Захарьин.

Борис!

Уж не ошиблись ли с тобою мы?

Не кротким он владыкой свой престол

Приял опять.

Годунов.

Что было делать нам!

Захарьин.

Борис! Борис! Когда б не вышло хуже,

Чем было прежде! Ведомо ль тебе,

О чем они толкуют?

Годунов.

Да, отец мой,

Хотя б и рад я был того не ведать:

С царицею царь хочет развестися

И сватает себе через посла

Племянницу великой королевы,

Хастинскую княжну.

Захарьин.

Помилуй бог!

Осьмого брака хочет он? Я ведал,

Что прежде преступленья своего

Он помышлял об этом, но теперь —

Теперь, когда едва лишь отказался

От схимы он, теперь – не может быть!

Ты точно ль знаешь?

Годунов.

Он мне сам сегодня

То объявил.

Захарьин.

А ты что отвечал?

Сказал ли ты ему, что грех великий

Он затевает? Что в его лета,

При горестных невзгодах государства,

Не о женитьбе думать, но о том,

Как землю поддержать?

Годунов.

Нет, мой отец.

Захарьин.

Нет? Не сказал?

Годунов.

Нет, мой отец, – не время.

Он не забыл, что свой венец вчера

Хотел сложить. От мысли, что он власти

Лишиться мог, она ему теперь

Еще дороже стала, словно он

Какой ущерб вознаградить в ней ищет.

Все, что с тобой для блага государства

Через него мы учинить хотели б,

Теперь скрывать должны мы от него

И нашу мысль в нем зарождать незримо,

Чтобы ее не нашей мыслью он,

Но собственной считал.

Захарьин.

Ты прав, Борис;

Его всегда ты сердце лучше ведал.

Чини ж как знаешь, но, во что б ни стало,

Ты удержи его.

Годунов.

И днем и ночью