Анна Бондарева - Отголоски Красного

Подруга сразу ответила, и очень удивилась, услышав Лиду. Лада вышла замуж за богатого промышленника-американца и ни в чём не нуждалась. Она сказала, чтобы Лида ехала на такси в американское посольство, куда её муж будет звонить, чтобы их там встретили с ребёнком и оказали необходимую помощь. У Лиды не было иного выбора. Лада пообещала, что поговорит с мужем о том, чтобы приютить их у себя, но не могла ничего гарантировать. Лида была жутко напугана, но старалась не показывать своему ребёнку волнения.

Лида ехала в такси по Елисейским Полям, и рассматривала из окна заднего сиденья рождественские ночные декорации, огни которых уже зажглись на самой широкой улице французской столицы. Только теперь её звали Линда Хьюстон, и она ничего никогда не рассказывала о своём прошлом. У неё была новая жизнь и новая профессия. Ещё в Америке, в Лас-Вегасе, Лида устроилась танцевать в небольшом театре. Её вскоре заметили и предложили контракт в именитом парижском кабаре. Чтобы соответствовать канонам легендарного заведения, Лиде пришлось сделать несколько пластических операций, на которые она сразу же согласилась. Танцовщицы «Дикой лошадки» – именно так переводится название театра с английского – обязаны обладать весьма специфическим, характерно узнаваемым набором внешних данных: общая схожесть черт лица, идеальный профиль, одинаковый рост, объём бёдер и форма груди.

Ребёнка Лиды усыновила Лада с мужем; только так он смог пойти в американскую начальную школу. Самой Лиде пришлось сразу же найти работу, чтобы выжить. Она возобновила свои занятия танцами, которыми занималась в юности. После её переезда в Лас-Вегас Лада перестала выходить на контакт с Лидой. Она получила от подруги короткое письмо, в котором Лада написала о том, что мальчика лучше не травмировать; встречаться нет смысла, пока ситуация Лиды не изменится.

Новостей из Москвы от Руслана за всё это время так и не поступило. От одного заезжего священника русского православной церкви в Париже Лида услышала невероятную историю о странном иноке с тёмным прошлым, который поселился неподалёку от мужского монастыря в Оптиной пустыне. Она невольно подумала, что этот таинственный монах и есть её муж, однако никаких веских доказательств на этот счёт у неё не было.

Канун праздника ничем не отличался для Лиды от простого рабочего дня. В будние дни у неё было по два спектакля, а в выходные и по праздникам по три за вечер. Только несколько свободных дней в месяц полагалось по контракту, поэтому устроить в Париже личную жизнь за год так и не удалось. За танцовщицами тщательно следили; все новости сразу докладывали в дирекцию. Среди девушек всегда были шпионки, которые стремились выудить как можно больше информации из коллег по цеху, применяя для этого самые невероятные средства.

После серии новогодних спектаклей владелец приглашал всех девушек на коктейль в пятизвёздочный отель напротив, туда должны были прийти некоторые особые клиенты заведения. Лида стремилась не выделяться и старалась как можно меньше говорить, но от такого приглашения отказаться было невозможно, об этом намекнул ей сразу шофёр, который развозил девушек по домам после работы. Лида снимала небольшую квартирку с мансардой в латинском квартале: она экономила деньги и, кроме затрат на квартплату и пропитание, не позволяла тратить больше. Ей нужно было накопить достаточно, чтобы оплатить адвоката, купить своё жильё и попытаться вернуть себе сына. Это был её единственный план – цель, для достижения которой она находила в себе силы, чтобы просыпаться каждое утро и выходить вечерами на сцену в полуобнажённом виде. Были моменты, когда она наслаждалась своим телом в танце. Но эти яркие вспышки света быстро затуманивались, как только ей приходилось возвращаться в своё одиночество, где было не с кем поговорить. Лида хорошо понимала, что подруг у неё быть не может, доверять было никому нельзя. Сколько времени она сможет прожить в таком ритме? Этот вопрос её тревожил, безусловно. Изредка она ходила на исповедь; по большим религиозным праздникам принимала участие в таинстве причастия. Но и там, в храме, она знала, что не могла быть откровенной до конца. Слухи о том, что в русских православных церквах зарубежья после распада Союза ещё остались жучки, которые устанавливали сотрудники внешней разведки, Лида слышала ещё в Америке. Прошло ещё не достаточно времени, чтобы можно было так просто перечеркнуть драматические события, связанные с Москвой. Её американским гражданством могли заинтересоваться, поэтому в русской церкви она тщательно избегала общения с соотечественниками. За порогом кабаре Лида-Линда всюду ходила в тёмных очках и в модных головных уборах, лишь изредка их снимая.