Валерий Степнов - Ключ Венчальный. Повесть и рассказы

Сдвоенный выстрел хлестанул предрассветную тайгу, к небу с рёвом взметнулся огненный столб.

Выстрелы вырвали братьев из глубокого сна. Какое-то время они соображали, кто и зачем мог стрелять, но яркое зарево и рёв пламени заставил их выбраться из спальных мешков. Сруб, сложенный из сухих, смолистых брёвен и доверху забитый валежником, полыхал со всех четырёх сторон, бело-красное пламя рвалось к светлеющему небу. Они кинулись к огню, ещё не зная, что могут сделать, но уже сознавая свою беспомощность и несоизмеримость человеческих сил перед стихией огня.

Остановились, когда лица им больно стегануло жаром. Ни подойти ближе, ни уйти они не могли, оцепеневшие смотрели в огонь. В середине пекла видели неподвижное тело отца.

На какой-то миг пламя сникло, и отец вдруг зашевелился, сел, протянул к ним руки, словно просил вызволить из адского жара. У обоих волосы встали дыбом. Не дождался, рухнул на своё огненное ложе.

Мелкий валежник горел быстро, оседал, тело опускалось, скрывалось за венцами сруба. Скоро всё кончилось, костёр прогорел. Жар опадал, угли подёргивались седым пеплом.

Они знали твёрдый характер отца, не сомневались в его способности на решительные поступки. Однако своим просчитанным до мелочей уходом из жизни он поразил их. Не под минутным порывом отчаяния принял решение, а ещё зимой задумал, когда велел им взять отпуск на весну, чтобы сводить в тайгу, показать золотую жилу. Они не могли себе представить, что среди живущих на земле могут быть люди с подобной силой воли. Таким оказался их отец.

Подавленные, они долго стояли у горячего кострища, думали, как поступить, что предпринять. Решили везти сюда участкового. Пусть подтвердит факт самоубийства, иначе их затаскают – трупа нет, свидетельства о смерти нет, посмертной записки отца тоже нет, а словам нынче не верят.

Они быстро загрузили лодку. Продукты в мешках подняли повыше на деревья. Старательское сито спрятали в тайник. Решили плыть без ночёвки. Лишь бы засветло пройти опасные шивера.

Домой приплыли поздно ночью. Мать не спала и не ложилась – сердце щемило. Увидела сыновей, охнула, без сил опустилась на стул. Они обняли её с обеих сторон, рассказали, как всё произошло. Объяснили, зачем нужен участковый. Анкудин утром идёт к нему, берёт с собой, и они возвращаются. Ей надо собираться, хорошо бы через час быть готовой. О золоте промолчали.

Участковый, молодой, только окончивший милицейскую школу лейтенант ещё спал. На ранний визит не прогневался, между двумя долгими зевками промычал – ни сна, ни отдыха измученной душе. Выслушал Анкудина внимательно. В поразившем братьев оживлении отца, когда он поднимался из пламени, протягивал к ним руки, никакого чуда не обнаружил, всё объяснил. Под воздействием высокой температуры сухожилия в трупе сокращаются, отчего он шевелится, кажется живым. В криминалистике есть термин «поза боксёра». Её фиксируют, когда труп пытаются сжечь.

– Никакой мистики, – снисходительно заключил лейтенант, – не забивайте голову.

Откровенный рассказ оробевшего Анкудина расположил участкового. Он принял его за деревенского простака, не способного обмануть, да ещё после пережитого шока. Не стал допытываться, зачем так далеко забрались, почему отец выбрал именно это место, чем оно примечательно. Его устроила поданная Анкудином версия о послушных сыновьях. Поехали принять от отца охотничьи угодья, и всё. На самоубийство у отца имелась уважительная причина – не хотел мучиться, быть обузой. Он был обречён и знал это.

Договорились отправиться из Казачьего с утра пораньше, чтобы за полный световой день дойти до места. Так и сделали. Третья ходка по одному маршруту делала её проще, безопасней первой, и Анкудин давил газ до упора.

Вечерело. Анкудин направил лодку ближе к фарватеру, зорче вглядывался в пенные гребешки, издалека угадывал подтопленные стволы, коряги. От места прошлой ночёвки он начал прижиматься к правому берегу, чтобы зайти в ручей без резкого, заметного поворота, по отлогой дуге. Ещё на берегу братья договорились отвести глаза участковому, чтобы один он не смог найти дорогу к отцовскому прииску.

Маневр брата Евстафий понял, одобрительно кивнул. Теперь они оба вцепились глазами в темнеющий берег, отсчитывали метры до поворота. В ручей вошли точно. Милиционер очень удивился, когда вдруг сузились берега, а Евстафий перевалился через борт и потянул лодку бечевой.