Василий Галас - Одна метель

Водевильна – жизнь.
И она – фиглярка.
Вечно вам не жить —
так живите ярко.
Современник ваш —
говорю я дело.
Жгите – чтобы жизнь
в прах от вас балдела!..

Гляньте – весна у колодца
будто молодка сама…
Тщетно устала бороться
с нею старуха-зима.
Видели? – первые лужи
посередине двора.
Словно оттаяв от стужи,
птички галдят, детвора.
Видите? – солнце не тонет
в тучах. Смутив небеса,
к нам простирает ладони,
с нежностью смотрит в глаза.
Издали как воробьишки —
почки на ветках сидят.
Рады девчонки, мальчишки.
Солнцем сияет их взгляд.

Мне круглый год нет дела
до солнечных планет:
в цветочном магазине
каких лишь только нет
соцветий и цветочков,
гламурненьких вещиц, —
из ручек-лепесточков
милейших продавщиц!..
Гляжу не нагляжусь я
на них со стороны —
и грех мне не жениться.
Улыбками весны
встречают королевы!
На каждую молюсь.
А с выбором сердечным
всё не определюсь…

Люблю весенних улиц —
в цветах – весёлый вид,
где город в бликах лужиц
и тонет и дрожит.
Люблю блестящих бестий —
машинок – беготню,
и тех – кто ими ездит
по многу раз на дню.

Люблю покой окраин,
расцвеченных весной,
и грусть девичьих таин,
и смех их озорной.
Люблю – как все – девчонок,
цветы им раздавать,
и крылья их ручонок —
под случай – целовать.

Люблю волненье юбок,
и украшенья звёзд,
и непокой голубок
из присердечных гнёзд.
Люблю глаза, и губы,
и взглядов огоньки…
Да, все мы – медолюбы.
Весь век – озорники…

Над перрончиком Свалявы —
безмятежный небосвод.
И отсюда, как из сказки,
поезд мой умчит вот-вот.
По земле уйдёт, в просторы,
мимо солнечных долин,
будто в небо, прямо в горы,
догоняя птичий клин.

…Это память. Он уехал,
поезд. В сказку он не вёз.
Ведь на службу парень ехал,
где муштра, и будет слёз…
Так хотелось в путь обратный,
в городок волшебный мой.
Но – сдавать экзамен ратный
вызрел …пятьдесят седьмой.
Вот и выпали из сказки
две весны и две зимы.
…Нет страны уж той —
чьи краски
защищать учились мы.

Память – чопорная дама —
мне проигрывает спор:
Далльгов – около Потсдама —
ясно помню до сих пор.
Был туда я призван, – случай, —
в ГДР два года жил.
Воин Армии могучей —
как умел – я там служил.

Припев:
…А ныне – гиблый перестрой…
Не те цвета… Разрознен строй…
И по Союзу, что убит,
душа солдатская скорбит.
(можно 2 раза)

Защищали и любили
парни Родину свою.
Это немцы не забыли.
С нами жили как в раю…
Омский, минский и луганский… —
мы стояли, как скала.
Змей дрожал заокеанский,
помня: мы – его игла…

Припев.

От великой и могучей…
нет ни пуха, ни пера:
погубил Иуда Случай
властным росчерком пера.
Правда – въедливая дама:
безработен и убог
Далльгов – около Потсдама,
Штакен, Финнов, Ютербог…

Припев:
А всё – коварный перестрой…
Не те цвета… Разрознен строй…
И по Союзу, что убит,
душа народная скорбит.

Заря.
Полнеба как коралл.
Небес смятенье.
И птиц
торжественный хорал —
на дня рожденье.
Над миром солнца
первый луч
скользнул несмело.
Едва исчезла дымка туч —
как всё запело:
цветы, и воздух, и вода.
Встаю, ликуя.
Уже от ночи нет следа.
Спать не могу я.
С престола гор
звенящий день
сошёл на землю.
Неплотных штор
откинув тень,
ему я внемлю.

Тротуары остывали.
Робко темень поплыла.
Заиграли на рояле.
Дивной музыка была.
В ночь распахнутые шторы,
и распахнуто окно…
В восхищённые просторы
льётся музыки вино.
Силуэт в окне мерцает
и теней шальной балет.
Сладко струны восклицают.
А над миром – вешний свет…
Стала ночь и та светлее
от мелодии. Луне
плыть по дремлющей аллее
любо в нашей стороне.
Заиграли на рояле —
как не игрывал никто
в нашем маленьком квартале.
Эта прелесть —
знать бы – кто…