Михаил Булгаков - Батум

бутылочные пробки нарезать ломтиками, как режут колбасу, и нанизать на

ниточку. И это ожерелье надеть на голую ногу, предварительно намазав

слюною под коленом. Владимир Борисович пять минут походил с голою

ногой, и все кончилось!

Дунул ветер, шевельнул бумаги на столе. Министр

кашлянул.

Простите, вы боитесь сквозняка? (Поднимается, чтобы закрыть дверь.) Министр. Нет, ради бога, не беспокойтесь, ваше величество! (Закрывает

дверь.) Николай. Что же у вас там, в портфеле? Министр (вынув бумаги). На ваше повеление дело о государственном

преступлении, совершенном крестьянином Горийского уезда Тифлисской

губернии Иосифом Виссарионовичем Джугашвили. Николай. Вот так-так! Крестьянин! Министр. Он, ваше величество, крестьянин только по сословию, землепашеством

не занимался. Он проходил курс духовной семинарии в Тифлисе. Николай. Срам! Министр. Обвинен в подстрекательстве батумских рабочих к стачкам и в участии

в мартовской демонстрации прошлого года в Батуме. Николай. Какая же это демонстрация? Министр (поглядывая в бумаги). Шеститысячная толпа рабочих явилась к зданию

казарм с требованием освобождения арестованных. Николай. Ай-яй-яй! Министр. Толпа была рассеяна войсками. Николай. Были ли убитые? Министр (глянув в бумаги). Четырнадцать убитых пятьдесят четыре раненых. Никола Это самое неприятное из всего, что мне доложили. Какая часть

стреляла? Министр. Рота 7-го кавказского батальона. Николай. Этого без последствий оставить нельзя. Придется отчислить от

командования командира батальона, и командира роты. Батальон стрелять

не умеет. Шеститысячная толпа - и четырнадцать человек. Министр. Что угодно будет вашему величеству повелеть относительно

Джугашвили? (Закашлялся.) Преступление, подобное совершенному

Джугашвили, закон карает высылкой в Восточную Сибирь. Николай. Мягкие законы на святой Руси.

В это время донеслась из Петергофа военная музыка.

Канарейка вдруг оживилась, встопорщилась и пропела

тенором: "...жавный!..", потом повторила: "...жавный

ца...", засвистела и еще раз пропела: "си... жавный!"

Николай. Запела! Целое утро ничего не мог от нее добиться! (Очень

оживившись, подходит к клетке и начинает щелкать пальцами и

дирижировать.)

Канарейка засвистела.

Николай Валерианович, не в службу, а в дружбу... ей надо подыграть на

органчике... будьте так добры, там, на столике... повертите ручку!

Министр подходит к шкатулочке, вертит ручку, шкатулочка

играет. Канарейка начинает петь: "Боже, царя храни!",

свистит, потом опять поет то же самое; "...боже, царя

храни..."

Министр. Поразительно!

Военная музыка уходит.

Что же это за такая чудесная птица? Николай. Ее презентовал мне один тульский почтовый чиновник. Год учил ее. Министр. Потрясающее явление! Николай. Ну, правда, у них там, в Туле, и канарейки какие! (Щелкает

пальцами.)

Канарейка: "...бо... ря... ни... ца...", свистит, потом

опять налаживается: "храни!.. боже, царя храни..." и

наконец, запустив руладу, наотрез отказывается дальше

петь. Министр перестает крутить ручку.

Опять что-то в ней заело! Министр. Все-таки какое же искусство! Николай. Среди тульских чиновников вообще попадаются исключительно

талантливые люди. Министр. Она поет только первую фразу гимна? Николай. И то слава богу! Так на чем же мы остановились, Николай

Валерианович? Министр. Срок. Полагается трехлетний. Николай. Эхе-хе... Ну что же... Министр. Разрешите формулировать, ваше величество? (Читает по бумаге, правя

карандашом.) "На основании высочайшего повеления, последовавшего сего

числа июля 1903 года по всеподданнейшему докладу министра юстиции,

крестьянин Иосиф Виссарионович Джугашвили, за государственное

преступление, подлежит высылке в Восточную Сибирь под гласный надзор

полиции сроком на три года". Николай. Утверждаю. Министр. Разрешите откланяться, ваше величество? Николай. До свиданья, Николай Валерианович, был очень рад повидать вас.

Министр, кашляя, выходит. Оставшись один, Николай

открывает балконную дверь, садится за стол, нажимает

кнопку. Появляется флигель-адъютант.

Пригласите.

Флигель-адъютант. Слушаю, ваше величество. (Выходит.)

В дверях появляется военный министр Куропаткин,

кланяется.

Темно.

КАРТИНА ДЕСЯТАЯ

...Из темноты - огонь в печке. Опять Батум, опять в

домике Сильвестра. Зимний вечер. С моря слышен шторм.

Порфирий у огня сидит на низенькой скамеечке. Потом