Михаил Булгаков - Кабала святош (Мольер)

Мадлена.

Хочу оставить мир.

Орган в высоте.

Шаррон.

Чем больна?

Мадлена.

Врачи сказали, что сгнила моя кровь, и вижу дьявола, и боюсь его.

Шаррон.

Бедная женщина! Чем спасаешься от дьявола?

Мадлена.

Молюсь.

Орган умолкает.

Шаррон

Господь за это вознесет тебя и полюбит.

Мадлена.

А он не забудет меня?

Шаррон.

Нет. Чем грешна, говори.

Мадлена.

Всю жизнь грешила, мой отец. Была великой блудницей, лгала, много лет была актрисой и всех прельщала.

Шаррон.

Какой-нибудь особенно тяжкий грех за собой помнишь?

Мадлена.

Не помню, архиепископ.

Шаррон (печально).

Безумны люди. И придешь ты с раскаленным гвоздем в сердце, и там уже никто не вынет. Никогда! Значение слова "никогда" понимаешь ли?

Мадлена (подумала).

Поняла. (Испугалась.) Ах, боюсь!

Шаррон (превращаясь в дьявола).

И увидишь костры, а между ними...

Мадлена.

...ходит, ходит часовой...

Шаррон.

...и шепчет... зачем же ты не оставила свой грех, а принесла его с собой?

Мадлена.

А я заломлю руки. Богу закричу.

Орган зазвучал.

Шаррон.

И тогда уже не услышит Господь. И обвиснешь ты на цепях, и ноги погрузишь в костер... И так всегда. Слово "всегда" понимаешь?

Мадлена.

Боюсь понять. Если я пойму, я сейчас же умру. (Вскрикивает слабо.) Поняла. А если оставить здесь?

Шаррон.

Будешь слушать вечную службу.

В высоте, со свечами прошла процессия и спели детские

голоса. Потом это все исчезло.

Мадлена (шарит руками, как во тьме).

Где вы, святой отец?

Шаррон (глухо).

Я здесь... Я здесь... Я здесь...

Мадлена.

Хочу слушать вечную службу. (Шепчет страстно.) Давно, давно я жила с двумя и прижила дочь Арманду и всю жизнь терзалась, не зная, чья она...

Шаррон.

Ах, бедная...

Мадлена.

Я родила ее в провинции. Когда же она выросла, я привезла ее в Париж и выдала ее за свою сестру. Он же, обуреваемый страстью, сошелся с ней, и я уже ничего не сказала ему, чтобы не сделать несчастным и его. Из-за меня, быть может, он совершил смертный грех, а меня поверг в ад. Хочу лететь в вечную службу.

Шаррон.

И я, архиепископ, властью мне данною, тебя развязываю и отпускаю.

Мадлена (плача от восторга).

Теперь могу лететь!

Орган запел мощно.

Шаррон (плача счастливыми слезами).

Лети, лети.

Орган замолк.

Ваша дочь здесь? Позовите ее сюда, я прощу и ей невольный грех.

Мадлена (выходя из исповедальни).

Лагранж.

Я посажу вас в карету.

Мадлена.

А Арманда?

Лагранж.

Вернусь за ней. (Уводит Мадлену во мрак.)

Арманда входит в исповедальню. Шаррон возникает страшен,

в рогатой митре, крестит обратным дьявольским крестом

Арманду несколько раз быстро. Орган загудел мощно.

Шаррон.

Скажи, ты знаешь, кто был сейчас у меня?

Арманда (ужасается, вдруг все понимает).

Нет, нет... Она сестра моя, сестра...

Шаррон.

Она твоя мать. Тебе я прощаю. Но сегодня же беги от него, беги.

Арманда, слабо вскрикнув, падает навзничь и остается

неподвижной на пороге исповедальни. Шаррон исчезает.

Орган гудит успокоительно.

Лагранж (возвращается в полумраке, как темный рыцарь).

Арманда, вам дурно?

Тьма.

...День. Приемная короля. Людовик, в темном кафтане с

золотом, - у стола. Перед ним - темный и измученный

Шаррон. На полу сидит Справедливый сапожник - чинит

башмак.

Шаррон.

На предсмертной исповеди она мне это подтвердила, и тогда я не счел даже нужным, ваше величество, допрашивать актера Лагранжа, чтобы не раздувать это гнусное дело. И следствие я прекратил. Ваше величество, Мольер запятнал себя преступлением. Впрочем, как будет угодно судить вашему величеству.

Людовик.

Благодарю вас, мой архиепископ. Вы поступили правильно. Я считаю дело выясненным. (Звонит, говорит в пространство.) Вызовите сейчас же директора Пале-Рояль господина де Мольера. Снимите караулы из этих комнат, я буду говорить наедине. (Шаррону.) Архиепископ, пришлите ко мне этого Муаррона.

Шаррон.

Сейчас, сир. (Уходит.)

Справедливый сапожник.

Великий монарх, видимо, королевство без доносов существовать не может?

Людовик.

Помалкивай, шут, чини башмак. А ты не любишь доносчиков?

Справедливый сапожник.

Ну чего же в них любить? Такая сволочь, ваше величество!

Входит Муаррон. Глаза у него затравленные, запуган и

имеет такой вид, точно он спал не раздеваясь. Людовик,

которого он видит так близко - впервые, очевидно,

производит на него большое впечатление.