Елизавета Салиас-де-Турнемир - Сережа Боръ-Раменскiй

А вечеромъ того счастливаго дня Ракитинъ обнялъ жену и сказалъ:

— Мы можемъ гордиться нашимъ будущимъ зятемъ. Примѣрный сынъ, онъ будетъ и хорошимъ мужемъ. Не трудно, любить разумную мать, но повиноваться, почитать, любить мать легкомысленную, часто несправедливую, иногда капризную и всегда неблагоразумную — заслуга.

— Она добрая и чувствительная, — сказала Зинаида Львовна, заступаясь за пріятельницу.

— Да, конечно, но ужъ никакъ не умная; а Сергѣй ублажалъ ее, покорялся, любилъ безъ памяти. Примѣрный сынъ.

— Сынъ идеальный! воскликнула Зинаида Львовна съ восхищеніемъ.

Въ Москвѣ, столь бѣдной шумною жизнью столицъ и столь богатой семейными и дружескими кружками, въ особенномъ согласіи и тѣсной связи жили четыре, намъ знакомыя, семьи, — то были: Долинскіе, старые и молодые, Боръ-Раменскіе, Ракитины и — черезъ два года послѣ свадьбы Сережи и Сони — Томскіе-Дубровины. Въ Москвѣ удивились замужеству княжны Дубровиной, вышедшей неожиданно для всѣхъ за Ѳому Томскаго, столь некрасиваго собою, но столь добраго и благороднаго душою, столь нѣжнаго сердцемъ. Тѣ, которые близко знали Анюту Дубровину, говорили, что она, тронутая его неизмѣнной и долголѣтней къ ней привязанностью и оцѣнивъ его прекрасную душу и благодушіе характера, рѣшилась наконецъ соединить свою судьбу съ его судьбою. Ее и его особенно сблизили дѣла благотворенія. Томскій принялъ дѣятельное участіе въ устройствѣ больницъ, богадѣленъ и пріютовъ въ богатыхъ вотчинахъ жены своей; они жили зимою въ Москвѣ, держали открытый домъ, но значительная часть ихъ огромныхъ доходовъ шла на добрыя, богоугодныя дѣла и на помощь тѣмъ роднымъ, которые нуждались въ ней. Домъ ихъ не отличался роскошью, а только гостепріимствомъ и радушіемъ; они были всѣми любимы и, несмотря на молодость лѣтъ, пользовались всеобщимъ уваженіемъ.

Сережа и Соня наслаждались рѣдкимъ и полнѣйшимъ супружескимъ счастіемъ. Серафима Павловна не забыла своего милаго мужа, но забыла свои горести и, окруженная внучатами, наслаждалась счастіемъ дѣтей своихъ. Лѣто она проводила въ Знаменскомъ, гдѣ была полной хозяйкой, а зимой пріѣзжала гостить въ Москву, къ сыну и дочери. Вѣра продолжала жить въ богатствѣ, но въ нищетѣ сердечной. Она избрала сама мужа и судьбу, и чего искала, то нашла: на свѣтѣ всегда такъ — что посѣемъ, то и пожинаемъ.

Калуга, 25 октября 1888 года