Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

До самой весны жил Белый Ошейник в зарослях дубняков, питаясь желудями и семенами трав. А когда в долинах исчез снег, вернулся в Мокрую падь. По утрам, заслышав крик деревенских петухов, он откликался и в возбуждении хлопал крыльями. Вскоре он разыскал старую фазанушку, и они вместе собирали в речном обрыве камешки и летали на пашню.

Однажды Белый Ошейник один прилетел на соевое поле и увидел на обочине незнакомую белую кучу. Это было химическое удобрение. Приняв твердые мелкие комочки его за кремневые камешки, фазан проглотил несколько штук, а затем возвратился к фазанушке. Вялый и нахохлившийся, сидел он долго возле нее, затем заснул, а когда наступил вечер, Белого Ошейника не стало.

Прошло несколько месяцев. По дороге из Капитоновки, пролегавшей через соевое поле, как-то на стан шел Рощев. Утомившись, он присел отдохнуть. Вдруг невдалеке от него вышла из борозды фазанушка. Осмотревшись, она быстро перебежала пыльную дорогу, а за ней пестрыми комочками катились шустрые фазанята. Их было много. Рощев молча глядел им вслед, и добрая улыбка озаряла его загорелое лицо.

В обширной долине Амгуни, в сухом редком сосновом лесу жили горностаи. Киринас принадлежал к племени этих подвижных кровожадных зверьков, проявляющих большую отвагу на охоте. Летом он ходил в двухцветном наряде: спинка его была буровато-коричневой, а брюхо — чисто-белым. Зимой же щеголял в снежно-белой шубке. И хотя волос на ней был коротким, но его густота и пышность вполне спасали зверька от крепких морозов. Конечная половина хвоста Киринаса всегда имела черный цвет. Словом, его зимний наряд был столь прекрасен, что некогда даже цари, избалованные разноцветными мехами, предпочитали горностаевый мех и шили из него длинные парадные мантии.

Убежищем Киринасу служила нора бурундука, которого он убил и съел. Бурундучья норка для Киринаса оказалась тесной, и он ее расширил. Зато камера-кладовая, куда бурундук собирался сложить запасы орехов на зиму, была достаточно просторной для устройства в ней спальни.

В летнюю пору Киринас не испытывал недостатка в пище. Кроме любимых полевок, без труда можно было добыть бурундука или какую-нибудь птичку, а то и сбегать к протоке и наловить на мелководье гальянов. Любил Киринас кузнечиков и крупных ночных бабочек, но особенно был охоч до рябчиков и молодых глухарей, да не всегда попадались ему эти вкусные птицы. Нелегко найти птицу в запорошенном лесу. Зима на Амгуни морозная, снежная. Тишина дремлющего сосняка изредка нарушается хлопаньем глухариных крыльев. Эти крупные лесные птицы громоздятся по утрам на соснах и объедают почки и длинную сосновую хвою — свой излюбленный корм. На ночь они спускаются на землю и закапываются в глубоком рыхлом снегу — так теплее и безопаснее.

Мелкими прыжками передвигается Киринас по ночному лесу, принюхиваясь к снегу, оставляя за собой строчку парных следков. Он тщательно обследовал заросли кустарников и опушку старой гари, но нигде ему не посчастливилось добыть полевку. Вторую ночь он довольствуется несколькими ягодами брусники. Близится рассвет. Киринас повернул уже в сторону своей норки, когда его острое обоняние уловило слабый запах глухаря, исходивший будто из-под земли. Энергично поводя в разные стороны черной мочкой носа, Киринас начал осторожно приближаться к источнику запаха. Вот он совсем близко. Еще несколько шажков — и Киринас оцепенел: соблазнительный запах исходил из-под снега, на котором он сам стоял. Осторожно раздвигая лапками снег, Киринас погрузился в его толщу, словно нырнул в воду. Прошло несколько мгновений…

И вдруг из-под снега вырвалась черная птица. Широко распахнув крылья, она судорожно забила ими по земле, поднимая сноп снежной пыли, затем бросилась бежать, неестественно вытянув шею. На ее спине лежал Киринас. Мертвой хваткой вцепился он острыми как шило зубами в основание шеи глухаря. Цепкие коготки его лап помогали удерживаться на скользком оперении. После неудачной попытки мгновенно сбросить с себя страшного «наездника» глухарь энергично взмахнул крыльями и вместе с Киринасом поднялся в воздух. Полет испуганной насмерть птицы был неровен, тяжел, но стремителен. Натыкаясь на ветки, глухарь несся в густую заросль деревьев, как бы понимая, что в чаще можно сбить с себя вцепившегося горностая, но и это не помогло. Даже на лету Киринас все глубже вгрызался в глухариную шею. Обезумевший от боли петух поднялся над макушками деревьев, но и высота не испугала Киринаса. Прижавшись еще плотнее к своей жертве, он сильнее сомкнул челюсти, перегрызая сухожилия. Изнемогший в этом тяжелом полете глухарь стал снижаться до высоты кустарников и наконец, потеряв силы, ткнулся с разлета в высокую кочку. Перевернувшись на спину, он продолжал беспорядочно махать крыльями, пока смерть не прекратила его страданий.