Всеволод Сысоев - Удивительные звери [Повесть, рассказы, очерки]

— Показалась голова! — кричит Шахов. — Теперь не уйдешь, голубчик. — И он всаживает острый крюк в тайменя.

— Тащи смелее!

Делаю несколько шагов. Тяжесть будто обрывается с плеча. Оборачиваюсь. На льду лежит король горных рек — огромный краснохвостый таймень.

— Да, за таким красавцем не жаль и месяц проходить, — замечает Шахов.

Приамурье, в котором я охочусь тридцать пять лет, богато зверем: тут не только медведи и олени, но и тигры с леопардами обитают. Много приключений случалось в тайге, но никогда зверь не заставлял меня столь резво бегать, как в Подмосковье.

Прошедшей зимой вызвали меня в Москву по делам службы. Прилетел в субботу. Думаю: завтра выходной, навещу-ка своего старого приятеля Василия Ивановича, много лет с ним не виделся.

Да, не один нужен зимний вечер, чтобы наговорились после долгой разлуки два охотника! Было далеко за полночь, когда Василий Иванович хлопнул меня по плечу: «Давай спать, завтра съездим посмотреть сад мой. Увидишь, каких успехов достиг в разведении новых сортов».

Дача Василия Ивановича — неподалеку от поселка Здравница. Электричкой с Белорусского вокзала ехать не более часа. Садоводческое искусство друга мне очень понравилось. Уход за деревьями образцовый. Среди молодых яблонь — кусты нашей дальневосточной войлочной вишни. Набрав в погребе полную сумку свежих яблок и наполнив бидончик солеными огурцами, мы направились на станцию через небольшой лес, подступавший к даче. Любуясь чистым стройным ельником, я шел не торопясь, прислушиваясь к рассказу своего спутника.

— Тебя, конечно, нашими охотами не удивишь, но, должен заметить, лосей в Подмосковье теперь побольше, чем на Амуре. Они иногда вот этот лужок переходят, — указал рукой Василий Иванович на небольшой сырой луг, вклинивающийся в ельник. Я взглянул в указанном направлении и остановился.

— Лось!

Василий Иванович тотчас увидел зверя и стал протирать очки. Сомнений не было — на опушке леса в молодом кустарнике стояла лосиха. «Может, это домашний лось?» — пронеслось в голове. Но на звере не было ни уздечки, ни колокольчика.

Тем временем мы подошли к животному шагов на тридцать. Удивлению моему не было предела: никогда еще дикий лось, не будучи раненым, не подпускал человека так близко к себе. Он видел и чуял нас и тем не менее не обращал ни малейшего внимания, словно были мы неодушевленные предметы.

Василий Иванович хотел еще ближе подойти к лосихе, но я сдержал его:

— Это вам не лошадь, не подходите близко.

Но Василий Иванович не слушал, громко разговаривая, он смело приближался к зверю. Я следовал за ним.

— Может, она ранена, а может, ее загнали до изнеможения собаки или волки?

Расстояние до лосихи не превышало двух десятков шагов. Василий Иванович был настолько уверен в безобидности зверя, что даже швырнул в него небольшим сучком, — надо отогнать от тропы, неровен, мол, час подстрелит браконьер. Но лосиха оказалась не из робкого десятка: отвернувшись, она снова принялась обкусывать вершину молодой березки. Только один раз вскинула она свои большие уши и, глядя темными выпуклыми глазами поверх наших голов, стала прислушиваться к каким-то неясным далеким звукам. Вскоре ее беспокойство улеглось.

Налюбовавшись великолепным зверем, сетуя на отсутствие фотоаппарата, мы решили продолжить свой путь на станцию. Гудки электрички были отчетливо слышны. Захотелось в последний раз подойти поближе и попрощаться с лосихой. Но едва я сделал шаг, как она прижала уши к шее. Кто из охотников не знает этот распространенный у животных жест раздражения, после которого обычно наступает действие? Предчувствие недоброго заставило меня насторожиться.

— Василий Иванович, лось сейчас бросится, бежим! — крикнул я, но предупреждение опоздало.

Выведенная из терпения лосиха ринулась в нашу сторону. Развернувшись, мы побежали к лесу. И откуда только взялась резвость! Как старый охотник, я хорошо представлял, что значит попасть под передние копыта рассерженного гиганта — одного удара достаточно, чтобы проститься с жизнью. С быстротой, присущей юношам, перемахнули мы поляну, теряя на бегу яблоки и огурцы. Вот и спасительный лес, но успеем ли залезть на дерево в тяжелом пальто, когда по пятам несется лось? Мы уже не бежали, а летели. Окажись лосиха понастойчивее — нам бы не уйти, но, к счастью, удовлетворившись своей победой, она остановилась на опушке. А мы все бежали и оглядывались…