Николай Гарин-Михайловский - Студенты. Инженеры

– Да, вот ты бы посидел в моей шкуре, – ответил Ларио, – три рубля, рубль – какие это деньги? да и то когда попадет! Не больно на них устроишься: только и спустить их по ветру. А были бы деньги, жил бы и я. Ведь жил же в гимназии, когда урочишки были… Прилично жил… Костюмчик приличный… Пиджачок этакий, коротенький, помнишь?.. Очень мило… Пива каждый день бутылочку…

– А-а! покровитель несчастных, – приветствовал ласково Корнев входившего Шацкого. – Всегда приличный, с иголочки, вечно свеж, изыскан и мил…

Шацкий остался очень доволен приветствием Корнева. Он сейчас же впал в свой обычный шутовской тон. Он как-то весь собрался, уродливо поднял свои плечи и, торопливо поздоровавшись со всеми, начал быстро, озабоченно бегать по комнате.

– Все дела, князь, – в тон произнес Корнев, наблюдая Шацкого. – Высшие государственные соображения…

Шацкий мельком взглянул на Корнева и озабоченно продолжал бегать по комнате.

– Вы бы все-таки, граф, присели, а то ваша долговязая фигура не в достаточно эффектном виде, знаете, выходит… получается грубое впечатление этакого, сорвавшегося с цепи…

– Вы, мой друг, имеете склонность забываться.

– Лорд, я прошу вашего снисхождения… Только все-таки сядьте, пожалуйста, а то я чувствую, что не выдержу тона.

– Извольте.

Шацкий повалился на кресло, вытянул длинные ноги и спросил:

– Ну, как же насчет Тюремщицы?

– Ее дело дрянь, – ответил Корнев, принимаясь за ногти. – Она умрет.

– Нескромный вопрос, доктор, – мы все умрем, – когда она умрет?

– Может быть, осенью, может быть, весной.

– Может быть, летом, может быть, зимой, – понимаю… Продолжайте… что мы с ней делаем?

– В клинику помещаем…

– Ну, тогда согласен, что она умрет, и непременно этою же осенью. Пожалуйста, не принимайте за комплимент… Кстати, у меня есть друг… Он опасно ранен на дуэли… Понимаете, кинжалом в грудь… Вы не будете ли добры прописать ему какой-нибудь рецепт… Предупреждаю, это может упрочить за вами репутацию знаменитого врача.

– Лорд, я бедный студент первого курса только и никаких рецептов не даю… Я бы посоветовал вашему другу… кто он?

– Это секрет.

– У него есть рубль?

Шацкий рассмеялся.

– У него половина России.

– Тем лучше. Посоветуйте ему от этой половины России отделить рубль… Понимаете, рубль… и пусть пошлет за врачом…

– Нет ничего легче, как дать глупый совет… Примите это к сведению. Мой друг в таком положении, что ни один смертный его не может видеть. Понимаете?

– Ничего не понимаю.

– Тем хуже для вас. Ну, что в таких случаях дают?

– Это зависит от раны, – пустая царапина – довольно простых компрессов…

– Нет, этого мало… Не можете ли рецептик написать?

– Нет, этого нельзя.

– Вы теряете единственную возможность сделаться знаменитостью.

– Что делать, лорд. Я давно помирился с скромной ролью в жизни… мы люди маленькие. Это вам…

– Ну, конечно… А жаль, жаль… Вы окончательно не можете дать рецепт?

– Окончательно.

– Так гибнут люди из-за эгоизма других. Бедный Николай! Ты умрешь, а я останусь среди этих отвратительных эгоистов.

– Да расскажите толком, в чем дело? – спросил Корнев.

– Да просто ему пришла идея… – начал было Карташев.

– Мой друг, я про твою итальянку молчу.

– Ого, – произнес Корнев, – я вижу, у вас завязались настоящие дела. Это что еще за итальянка?

– О, это секрет!

И Шацкий сделал весело-таинственную физиономию.

– Понимаете… Темная ночь… Дождь как из ведра… Карета… Два замаскированных господина… Дама под вуалью… Хоп в карету… На рассвете два джентльмена… дуэль… на кинжалах… Хоп… ранен… кровь… «Доктора, доктора!..» доктора нет… «Помогите, помогите!..» Никого… Дождь как из ведра… Вздох, и все кончено.

– Ничего не понимаю.

– Еще бы… Сам Рокамболь и тот опешил, как черт… стоит и ничего не понимает… Убил, сам видел труп… и вдруг стоит перед ним живой… Вот, батюшка мой, какие дела бывают… А вы рецепт дать не хотите…

– Позвольте… Уж если вы хотите рецепт, вы должны меня посвятить. Доктор всегда должен быть в курсе тайн – все доктора друзья дома.

– Граф Артур, как вы думаете?

– Я думаю, он прав.

– Гм, а этот подлец? – указал Шацкий на Ларио.

– Зачем же подлец? – спросил Карташев. – Он ведь наш милый оригинал барон.

– А-а!.. Наш милый барон… Как я рад… Здравствуйте… – И Шацкий принялся трясти руку Ларио.

– Здравствуйте, здравствуйте, – отвечал грубо Ларио, – как поживаете, кого прижимаете, с пальцем девять, с огурцом двенадцать…