Сергей Южаков - Англо-русская распря

Но если это, так сказать, – формула восточного кризиса, то осуществление её в разных странах весьма различно. Так, в Японии старая культура, войдя в общение с европейскою, нашла в себе достаточно жизненности для того, чтобы самой начать над собою работу пересоздания. Эта работа уже совершена русскою культурою, отклонённою татарщиною от европейского типа к развитию по восточному типу и только в XVII ст. начавшею внутреннюю работу переформирования. В других странах, наряду с господствующею расою, преданною восточной культуре, существуют подвластные племена, склонные к прогрессу, и освобождением которых и совершается процесс возрождения Востока (пример – Европейская Турция). Наконец, в третьих странах новая европейская культура насаждается европейскими (т. е. английскими, французскими или русскими) завоевателями. Таковы процессы восточной истории, конечное значение которых одно и то же: приобщение Востока к западной культуре.

Но это конец концов. Начало же и середина отделены от него ещё целым морем человеческой крови и слёз. Россия и Англия с двух сторон нанесли и каждодневно наносят тяжкие удары старому восточному миру; с двух сторон они начали работу пересоздания восточной культуры по новому, более высокому типу, но конечно работа эта ими начата не ради Востока и вовсе не в его интересах. Собственная тысячелетняя история привела их к этой задаче и, приведя к ней, поставила не рядом для общего дела, а лицом к лицу для взаимной помехи.

Но как это случилось, и каким путём Россия и Англия силою исторической логики были приведены к задаче разрешения восточного кризиса?

Коммерческие отношения Востока и Запада прежде и ныне. – Значение Востока для Англии. – Индия. – Рынки. – Сущность английских интересов на Востоке.

В прошлой главе я старался показать, в чём сущность восточного кризиса. Болезнь всего Востока от Китая до Турции – смерть восточных культур, разложение восточных политических сил, вырождение господствующих рас; болезнь эта периодически и неизменно повторяется в разных странах Востока во всё многотысячелетнее культурное бытие его, постоянно излечиваясь одним и тем же путём. Обанкротившиеся культуры низвергались и уничтожались силою; обессилевшие политические тела разносились на части нашествиями; выродившиеся культурные расы истреблялись огнём и мечом; на место умершей культуры воцарялось варварство, которое и начинало сызнова свою историю, фатально повторяя те же этапы роста, процветания, упадка и разрушения. Но ныне ход всемирной истории наложил запрещение на последний фазис восточного цикла, разрушение заказано, а существование вопреки историческому смыслу и логике приказано; но как это могло произойти? Откуда явилась и народилась историческая сила, оказавшаяся в состоянии сказать «стой!» «великому и могучему» Востоку?

Эта сила – европейская цивилизация. Но почему же она, нанося с одной стороны самые тяжкие и непоправимые удары азиатским культурам, с другой стороны охраняет их эфемерное существование и не позволяет завершиться естественному и столько раз уже повторявшемуся процессу? На этот вопрос я постараюсь хотя отчасти ответить с этой главе.

В то время, когда Европа была бедна и погружена в беспробудное варварство, Восток был не беднее, если не богаче, своего современного состояния. Он был богат своею материальною культурою, произведениями своего искусства и произведениями своей почвы. Это ныне столь жалкое в сравнении с западным восточное искусство казалось тогда полудикой Европе недосягаемым идеалом. Персидские и индийские ткани, дамасская сталь, восточные драгоценности, южные плоды, – всё это возбуждало удивление средневекового Запада, всё это было предметом оживлённой торговли с Востоком. Торговля эта была источником процветания прибрежий Средиземного моря. Когда Васко да Гама открыл морской путь в Индию, тогда торговля перешла в руки атлантических наций. Торговля с Востоком обогащала нации; естественно, поэтому, что из-за неё началось ревнивое соперничество между нациями атлантического прибрежья. Португалия, Испания, Франция, Англия и Голландия вступили в состязание из-за первенства в заманчивой торговле с отдалённым Востоком, а более всего из-за индийской торговли.

Национальные антипатии, воспитанные прошедшею историею, питаемые невежеством, суевериями и вероисповедными расколами, – всё это уже само по себе представляло слишком достаточно горючего материала, а тут ещё привошел элемент торгового соперничества на Востоке. Торговое соперничество выразилось в стремлении монополизировать сношения с Востоком (преимущественно с Индиею), а для такой монополизации необходимо было прежде всего стать на Востоке твёрдою ногою в политическом смысле. Отсюда стремления к завоеваниям на берегах Индийского и Великого океанов и бесконечные войны между европейскими державами из-за владений в Индии. Сначала имели успех португальцы, которые и утвердились довольно прочно в Индии, но вытеснены они были оттуда голландцами после ожесточённых и кровопролитных войн. В этот же период появляются на индостанских берегах первые английские и французские фактории. По вытеснении португальцев из Индостана, возгорелась борьба за преобладание между Англией, Голландией и Францией. После целых веков кровопролитных и разорительных войн, Англия вытеснила своих соперниц с Ост-Индского полуострова и действительно захватила обладание берегами Индостана. Окончательно это было достигнуто в начале XIX века, во время наполеоновских войн; но пока шли эти столетия борьбы за главный рынок Востока, условия этого рынка и отношения его к рынку европейскому радикально изменились.