Петр Котельников - Меч от Дамокла. Исторический роман. Том II

Так и среди придворных – тишь да блажь только временными бывают. Всё временное – ничего постоянного. Друг другу кланяются, улыбаются, а за пазухой каждый булыжник носит, норовя при случае камушком тем да к головушке приложиться. Дамам целуют ручки, но и откусить пальчик, и не только его, запросто могут, зазевайся только… Между мужчинами ведутся долгие доверительные разговоры, а верить им никак нельзя – используют сказанное и целиком, и в выдержках в доносе своём. Грамота для того и дана, чтобы доносы, поскрипывая гусиным пером по бумаге, писать.. Донос каждый строчит, заметив, что фигура чья-то изволила разок, другой пошатнуться… Государыня не так глянула на своего придворного и тут же в его адрес сыплется так много обвинений, что правду от кривды уже просто и не отличить. За выбивание истины принимается Тайная канцелярия. А этого заведения «Тайного» даже вельможа первого ранга, как огня боится. Ведется допрос с пристрастием – и начинаются и оговоры, и наговоры. Чем дольше допрашивают, тем больше виновных появляется. А в крепость попал, то считай, пропал. Из крепости прямая дорога на эшафот. Вот только на эшафот поднимается теперь не один, на кого донос поступил, приговоренный, а множество, в том числе и абсолютно невинные, друг друга незнающие…

В первые годы царствования Елизаветы Петровны Тайной канцелярии работы прибавилось: то и дело открывались новые и новые заговоры, вызванные противоборством и интригами приближенных к престолу лиц. В мутной воде каждому рыбку половить хочется. А возможности, если их здорово поискать, всегда находятся. Елизавета Петровна, сохранив жизнь Иоанну VI и его семейству, все время помнила, что ее враги, находящиеся в России, будут, как предлогом, пользоваться восстановлением их на престоле. Опасаться следовало постоянно…

Изредка, уединяясь от толпы придворных, Государыня вспоминала те дни, которые проводила а Александровской слободе, будучи в то время просто цесаревной, не имеющей прав на царский престол, а поэтому и не опасной персоной. Она понимала, что всегда имелась возможность появления чего-то неприятного и даже опасного. Но это было бы тогда просто случайностью не прогнозируемой. Случайность она в расчёт тогда не брала, ведя простую жизнь в деревне, Двор цесаревны был тогда мал, люди проверенные – чего ей опасаться?. Летом жила в легком летнем доме, на зиму перебираясь в зимний, на каменном фундаменте, достаточно хорошо утепленный. Всё рядом, всё под руками: и лес, и речка, луга и поля. В церковь пойти – так она во имя Захария и Елизаветы находилась тут же рядом, под боком. Вокруг был разбит большой сад и цветники. Забыв о своем царском происхождении, она дружила с крестьянскими девушками. С ними песни пела, в легком сарафане по зеленой травушке-муравушке, да босиком, с ними хоровод водила. Да и в других девичьих забавах участие принимала. Сердечными тайнами с цесаревной делились девушки Александровской слободы… А она, охоча была до амурных тайн.

За стол садилась вместе с ними, ела еду простую крестьянскую, подруг пряниками угощала и другими сладостями, в крещении новорождённых участие принимала. В половине изб крестьянских ее «крестники» были. Непоседой была дочь Петра. Надоедали тихие игры – на коня садилась. Знала цесаревна толк в лошадях – любимым развлечением была верховая езда. Любила скорость большую и, не страшась препятствий, неслась вперед, только ветер в ушах песню свою пел. Ездить могла по-татарски и по-европейски… Набегавшись, натопавшись за день, сладко спала до третьих петухов.

Всё это осталось далеко позади. Теперь она ждала, когда подданные Ее Величества императрицы Елизаветы, станут развлекать ее. А между развлечениями временами и страхи пустые стали приходить… Впрочем, так ли уже они были пустыми?.. Стала бояться спать в деревянных домах, опасаясь пожаров, и не тех, которые во время грозы возникают, а поджогов. Боясь смерти и болезней, не терпела разговоров о мертвых и болезнях. Боялась жутко темноты, поскольку во тьме не увидишь, откуда угроза идёт, не спала до самого утра в окружении фрейлин, рассказами разными, ее забавляющими. Сплетнями тоже интересовалась, только подробностями многими разбавляемыми. Засыпала, когда солнечные лучи утренние через стекла окон в спальню начинали проникать. Более всего на свете боялась государственного переворота.