Иван Гончаров - Обыкновенная история. Обломов. Обрыв (С иллюстрациями)

– Да я делаю извлечения из немецких…

– Полно, никаких ты извлечений не делаешь, предаёшься только сладостной неге, а редактор откажет тебе…

– Пусть его! я не нуждаюсь. Могу ли я думать теперь о презренной пользе, когда…

– О презренной пользе ! презренная! Ты уж лучше построй в горах хижину, ешь хлеб с водой и пой:

но только как не станет у тебя «презренного металла», у меня не проси – не дам…

– Я, кажется, не часто беспокоил вас.

– До сих пор, слава богу, нет, а может случиться, если бросишь дело; любовь тоже требует денег: тут и лишнее щегольство и разные другие траты… Ох, эта мне любовь в двадцать лет! вот уж презренная, так презренная, никуда не годится!

– Какая же, дядюшка, годится? в сорок?

– Я не знаю, какова любовь в сорок лет, а в тридцать девять…

– Как ваша?

– Пожалуй, как моя.

– То есть никакая.

– Ты почему знаешь?

– Будто вы можете любить?

– Почему же нет? разве я не человек, или разве мне восемьдесят лет? Только если я люблю, то люблю разумно, помню себя, не бью и не опрокидываю ничего.

– Разумная любовь! хороша любовь, которая помнит себя! – насмешливо заметил Александр, – которая ни на минуту не забудется…

– Дикая, животная, – перебил Пётр Иваныч, – не помнит, а разумная должна помнить; в противном случае это не любовь…

– А что же?..

– Так, гнусность, как ты говоришь.

– Вы… любите! – говорил Александр, глядя недоверчиво на дядю, – ха, ха, ха!

Пётр Иваныч молча писал.

– Кого же, дядюшка? – спросил Александр.

– Тебе хочется знать?

– Хотелось бы.

– Свою невесту.

– Не… невесту! – едва выговорил Александр, вскочив с места и подходя к дяде.

– Не близко, не близко, Александр, закрой клапан! – заговорил Пётр Иваныч, увидя, какие большие глаза сделал племянник, и проворно придвинул к себе разные мелкие вещицы, бюстики, фигурки, часы и чернильницу.

– Стало быть, вы женитесь? – спросил Александр с тем же изумлением.

– Стало быть.

– И вы так покойны! пишете в Москву письма, разговариваете о посторонних предметах, ездите на завод и ещё так адски холодно рассуждаете о любви!

– Адски холодно – это ново! в аду, говорят, жарко. Да что ты на меня смотришь так дико?

– Вы – женитесь!

– Что ж тут удивительного? – спросил Пётр Иваныч, положив перо.

– Как что? женитесь – и ни слова мне!

– Извини, я забыл попросить у тебя позволения.

– Не просить позволения, дядюшка, а надо же мне знать. Родной дядя женится, а я ничего не знаю, мне и не сказали!..

– Вот ведь сказал.

– Сказали, потому что кстати пришлось.

– Я стараюсь, по возможности, всё делать кстати.

– Нет, чтоб первому мне сообщить вашу радость: вы знаете, как я люблю вас и как разделю…

– Я вообще избегаю дележа, а в женитьбе и подавно.

– Знаете что, дядюшка? – сказал Александр с живостью, – может быть… нет, не могу таиться перед вами… Я не таков, всё выскажу…

– Ох, Александр, некогда мне; если новая история, так нельзя ли завтра?

– Я хочу только сказать, что, может быть… и я близок к тому же счастью…

– Что, – спросил Пётр Иваныч, слегка навострив уши, – это что-то любопытно…

– А! любопытно? так и я помучаю вас: не скажу.

Пётр Иваныч равнодушно взял пакет, вложил туда письмо и начал запечатывать.

– И я, может быть, женюсь! – сказал Александр на ухо дяде.

Пётр Иваныч не допечатал письма и поглядел на него очень серьёзно.

– Закрой клапан, Александр! – сказал он.

– Шутите, шутите, дядюшка, а я говорю не шутя. Попрошу у маменьки позволения.

– Тебе жениться!

– А что же?

– В твои лета!

– Мне двадцать три года.

– Пора! В эти лета женятся только мужики, когда им нужна работница в доме.

– Но если я влюблён в девушку и есть возможность жениться, так, по-вашему, не нужно…

– Я тебе никак не советую жениться на женщине, в которую ты влюблён.

– Как, дядюшка? это новое; я никогда не слыхал.

– Мало ли ты чего не слыхал!

– Я думал всё, что супружества без любви не должно быть.

– Супружество супружеством, а любовь любовью, – сказал Пётр Иваныч.

– Как же жениться… по расчёту?

– С расчётом, а не по расчёту. Только расчёт этот должен состоять не в одних деньгах. Мужчина так создан, чтоб жить в обществе женщины; ты и станешь рассчитывать, как бы жениться, станешь искать, выбирать между женщинами…

– Искать, выбирать! – с изумлением сказал Александр.

– Да, выбирать. Поэтому-то и не советую жениться, когда влюбишься. Ведь любовь пройдёт – это уж пошлая истина.