Михаил Саяпин - Звук далекий, звук живой. Преданья старины глубокой

Но останавливает меня то, что кто-нибудь может, услышав это от меня, подумать о каком-нибудь лукавстве, якобы здесь содержащемся, – из-за моего сыновнего положения – счесть все, о чем здесь написано, не соответствующим действительности.

Но есть Господь Бог, знавший обо всем даже прежде бытия мира и знающий про то, что я здесь не лгу, а пишу правду, то, что видел своими глазами и осязал своими руками и лгать о святыне не собираюсь. А если кто из читателей удивится высоте предмета и не захочет тому верить – Господи, помилуй их: они, судя о человеке по самим себе, просто превратно истолковывают все, что говорится о людях. Если же кто захочет проверить праведность и богоугодность жизни моей святой матери Юлиании Юстиновны – пусть спросит у служивших у нее или у соседей, живших рядом, какую богоугодную жизнь вела она с младых ногтей, поскольку многие знали блаженную еще при жизни, почитали ее и могут рассказать о ее трудах и подвигах на ниве добродетели. Да даже если бы места, где жила преподобная, имели язык, они не промолчали бы о величии ее подвигов, вполне сравнимых с делами богоугодной жизни святых прежних времен!

Но как мне рассказывать о том, что выше меня? Я грешен и скудоумен… Но пусть направит мое перо чистая и милостивая душа моей матери и вразумит меня, ее родного сына – по плоти, а по духу – сына рабыни, ни на что не годного изгоя, вздумавшего сказать что-то о ей! А вас, читатели сего душеполезного жития, прошу не обращать внимания на недостатки моего труда.

Необходимо будет вкратце сказать, то каких родителей произошла моя мать, где и как жила и как преставилась. Благо, все это известно нам, ее детям… впрочем, лучше было бы сказать – рабам: не достоин я называться сыном такой праведницы, раз не последовал ее добродетелям! Итак, достойный удивления рассказ о том, что случилось в нашем роду.

*

Во дни правления благоверного Царя и Великого князя всей России Ивана Васильевича при нем в должности Управляющего Двора служил благоверный и нищелюбивый человек Юстин Недюрев. У него была жена, столь же благолюбивая и нищелюбивая, Степанида Григорьевна, урожденная Лукина, родом из Мурома. Жили они согласно и благочестиво, имели много детей, богатства и душ. У них и родилась блаженная Юлиания.

Когда ей было шесть лет от роду, ушла из жизни ее мать, и девочку взяла к себе в Муром бабка, мать ее матери, Анастасия Никифоровна Лукина (Дубенская). Она воспитывала ее у себя в благочестии еще шесть лет. А когда Юлиании исполнилось двенадцать, бабка ее тоже ушла из жизни, наказав своей дочери Наталье Григорьевне Араповой (жене Путилы Арапова) взять девочку к себе в дом и прилежно воспитывать ее в духе благочестия, благо тетка ее имела своих восемь дочерей и одного сына.

Блаженная Юлиания была от младых ногтей охвачена любовью к Богу и Его Пречистой Матери. Она очень почитала тетю и своих сестер, выказывая им свое послушание, сама стараясь скромно молчать. А все свободное время блаженная отроковица отдавала молитве и посту, из-за чего тетка ее часто ругала, а сестры с домашними смеялись над ней за то, что она в свои молодые годы так истязает себя. Каждый день они ей выговаривали: «Глупая, что ты, такая молодая, так себя изнуряешь и губишь свою красоту» и т. д. Много раз, например, ее понуждали с утра позавтракать, но она ни разу не поддалась на уговоры, за предложение благодарила и тут же уходила.

Вообще Юлиания старалась слушаться всех, поскольку нрав имела с детских лет кроткий, была молчалива, тиха, скромна, смеха и разных шумных игр избегала. Когда сверстницы пытались вовлечь ее в игры или глупое пение, она всегда отказывалась присоединиться к ним, ссылаясь на неумение (чтобы как-то крыть свою добродетельность). Зато она усердно и прилежно пряла и вышивала, так что в ее покоях свеча не угасала даже всю ночь. Еще она заботилась о сиротах, вдовах и немощных, живших в той деревне, снабжая различным добром нуждающихся и больных, так что все только удивлялись ее разуму и благоверию.

Хотя вокруг не было церкви ближе двух верст, отчего в детстве блаженной не довелось ни ходить в нее и слушать Божественное Писание, ни иметь учителя в деле спасения, но, имея в себе страх Божий, она наставлялась с добродетели природным разумом – так, как сказал когда-то Антоний Великий: имеющему цельный ум не нужно писаний. Правоту этих слов блаженная подтвердила своей жизнью, в которой, не учившись по книгам или к наставников, еще с детских лет стала исполнять все заповеди Христовы, подвизаясь в благочестии и сияя на весь мир, как сверкает драгоценный бисер посреди тины. Она и желала бы слышать слово Божие, но… того в детстве не получила, а вместо этого за свои добрые дела подвергалась насмешкам разных невежд.