Анастасия Цветаева - Сказ о звонаре московском

-- Хватит! Больше не надо звонить!

А звонарь, должно быть, "зашелся", не слушает! Заканчивает свою гармонизацию...

-- Дда! -- со слезами на глазах сказал высокий длиннобородый старик,-много я звонарей на веку моем слышал, но этот... И не хватило слов! Люди спорили.

-- У него совершенно органный звук! -- говорил кто-то. -- Я ничего подобного...

-- Да нет, не орган! Понимаете, это -- оркестр какой-то!

-- Гений, конечно!

-- Так ему же Наркомпрос колоколов, говорят, навыдавал! -- пробовал "объяснить" какой-то голос.

-- Ну и что же? Наркомпрос, что ли, играет? Нам с тобой хоть со всего Союза колокола привези...

-- Да, много звонарей я на веку моем слышал, -- повторял, восхищаясь, длиннобородый старик, -- но этот...

Темные -- уж не глаза, а очи Юлечкины из-под пухового платка сверкали, -- похоже, что материнской гордостью.

-- Не напрасно я вас сюда привела?

Не было слов ответить!

Народ расходился. Мы ждали виновника торжества.

Он вышел к нам радостный, возбужденный.

Взгляд, которым одарила его Юлечка, был от земли оторван. Он был отражением прозвучавшего чуда. Но, увидав красные от мороза уши Котика, она вернулась к реальности.

-- Пойдемте к нам, -- сказала она просто, -- мама сейчас нас чаем напоит! И лекарство вам даст, вы же простужены... Глава 3

На другой день Котик, зайдя ко мне, поделился новостью:

-- Я был у Глиэра. Вчера! Да! -- вскрикнул он, -- он хо-хочет учить меня по всем правилам кккомпозиции! Это же совсем мне не нужно! На фортепиано! Что можно ввыразить на этой темперированной ддуре с ее несчастными нотными линейками? Ммои кколоккольные гармонизации -- разве он их не слышал? Когда уммерла моя бабушка, я упал в припадке, но когда я потом встал, я сразу сыграл новую гармонизацию, и я тут же ее записал, но запись... всегда нне то получается, онни этто не понимают!

Он сказал эти слова с такой горечью, что на лице его появилась гримаса, в миг состарившая его.

-- Я это все знал, когда начинал мои детские соччинения, я вам их покажу, когда ввы ко мне придете, -- ведь я тогда еще не встретился с кколоколами! Преппопдобные! Они же не понимают, что такое кколо-кола! Нно я обещал вам показать схему! Мой 1701-й звук! -- оживился он и попросил лист бумаги.

Пока я в кухне готовила нам ужин, разогревала чечевичную кашу и клюквенный кисель, Котик, сев на диван в моей комнате, что-то чертил и надписывал. Но я настояла, чтобы он сначала поел. Он согласился охотно. От еды лицо его порозовело, он сидел такой красивый, привлекательный, нарядный, здоровый, что странно было вспоминать его небесную музыку. Непостижимо, что за странный конгломерат этот человек! И как воспитались в нем эти свойства вносимого им веселья в его полубродяжьих -- по людям -- днях непонятого музыканта?

И вот он протягивает этот таинственный мир! Чертеж: он нарисован четко, правильными линиями и полукругами и надписан круглым детским почерком.

-- Это же совсем просто! -- пояснил Котик, -- 243 ззвучания в каждой ноте (центральная и в обе стороны от нее по 121 бемоль и 121 диез), если помножить на 7 нот октавы, -- получается 1701. Этто же ребенок поймет! Почему же онни не понимают? Онни думают, я ффантапзирую! Потому что онни -не слышат! Вы понимаете? Они не слышат, а получается, -- что я винноват!

Ему стало смешно. Он рассмеялся заливчато, и можно бы назвать его смех ребячьим -- если бы на дне его не звучала горечь и даже отчаяние. Он как-то поперхнулся им и, переставая смеяться:

-- Ввот и вся моя история! Это совсем просто! Но на рояле я же ке могу сыграть эти 243 звука, когда нна этих несчастных ччерных -- всего один диез и один несчастный бемоль... Я слышу все звуки, которых они не слышат! Нет, нет, не так! -- вдруг вскричал он просветленным, зажегшимся голосом, -- они ттоже слышат! То есть нет, они звучания не слышат. Но тто впечатление, которое получается от колоккольных гармонизаций, они его отличают, потому они и ходят слушать ммою игру в церкви святого Марона... -- Он вдруг увял. Чегопто ему не удалось договорить, ему одному понятного. -- Эттот Глиэр, он... -- Он встал. -- Ммне пора идти...

-- Котик! -- сказала я очень просительно, -- но вы все-таки можете сыграть -- на рояле? Ту рояльную гармонизацию ми бемоль минор, вашей Ми-Бемоль-Минор посвященную. Вы же играли где-то, и люди же восхищались... Мы с вами пойдем к моим друзьям -- там моя подруга, красавица, концертмейстер -- нет, это неважно! -- поспешила я, видя, как черты Котика исказились. -- Я к тому, что рояль у нее, отличный звук! И еще там -маленький мальчик, такой ребенок... даже если вы детей не любите -- то этого вы...