Самит Алиев - Сказка о святом, о Далай-Ламе, о шахе, и о мате, которым шах своих советников покрывал

Так что, шахом работать не так то просто. И вообще, страной управлять - не мудями играть. Но вернемся к теме повествования. В то самое утро, когда святому так хотелось мяса, шах, как и все шахи, с самого утра, был занят государственными делами. В то утро государственным делом было наказание одного из визирей (в отличие от шахов, визири обычно бывают не так велики и многомудры, и их порой, в назидание прочим мошенникам даже прилюдно казнят. Так что, работать визирем гораздо сложнее, чем, скажем, нейрохирургом или даже самим шахом). Шах присудил его к 40 ударам палкой по пяткам. Надо сказать, что шаху часто приходилось наказывать визирей ударами палкой по пяткам (нет, он не бил их сам, для этого существуют специалисты, и даже получают за это зарплату, стол при дворе, и право бесплатного проезда на ишаках, которые в те далекие времена заменяли в той далекой стране общественный транспорт) за различного рода провинности, и просто так, для собственного удовольствия. (Кстати, почти все шахи, невзирая на мудрость, не учитывают опыт своих предшественников. Был прецедент, когда один визирь, которого шах очень часто приговаривал к 40, 50, и даже, страшно подумать, к 75 ударам, устал ожидать гангрены нижних конечностей, полученной в результате систематического силового воздействия на них, взял, да и огрел шаха той самой палкой по голове, после чего сам уселся на трон, и благополучно сидел на нем до тех пор, пока не был зарезан более удачливым соперником). Порой шах приговаривал визирей (которые почему-то были самыми богатыми людьми той далекой страны после самого шаха) к палочным наказаниям, в целях пополнения дефицита государственного бюджета, и это был как раз такой случай. Обычно на 23 ударе визири соглашались покрыть дефицит (исходя исключительно из патриотически-экономических соображений), хотя был один, который держался до 35 удара (то ли он был самый жадный, то ли самый терпеливый, а то ли просто курировал не самый хлебный сегмент экономики той далекой восточной страны).

Придворные стояли смиренно наклонив головы, ожидали окончания экзекуции, и начала Заседания Дивана. Заместителем председателя Дивана был многомудрый (не столь многомудрый, как шах, ибо в таком случае, мог и сам бы шахом стать, кроме того, шах не потерпел бы другого многомудрого в радиусе действия своего голоса, чтобы палач мог услышать, но, все-таки, круглому дураку на таком посту не место, не правда ли?) Хормят ибн Досыта Накормят, мудрость которого простиралась столь далеко, что он один раз был бит палками за бредни явные, что, мол, нужно предоставить одному из регионов той далекой страны статус Свободной Экономической Зоны. "Зоны?" - вопросил тогда шах "Зона это хорошо. Нам бы их побольше надо, повместительней, чтоб всем там места хватило" сказал шах, который до того, как стать Столпом Вселенной, Воплощением Справедливости, Тенью Ра на Земле, Тем, у кого учился де Голль и Предметом Зависти Буша и Сына (или Буша и Отца, ну, какая к Иблису, да будет проклято имя его, разница? Главное-то что? Что завидовали оба!) был надзирателем в одной многочисленных тюрем той далекой страны. Но, разобравшись в сути предложения (ибо он был воистину проницателен, ибо, как я уже говорил, всю молодость провел обыскивая зеков, и от его разума не могла скрыться ни одна сигарета с анашой, как бы хитро ее зеки не прятали, проницал, короче, от души и по полной программе), приказал примерно наказать дерзкого, за предложение, противоречащее духу времени, менталитету народа, традициям страны, и подлинным нуждам нации. С тех самых пор, вышеупомянутый ибн значительно поумнел, и более не предлагал проектов подобного рода, сведя свое участие в заседаниях Дивана к своевременным замечаниям вроде "поддерживаю", "совершенно верно" "премного благодарен" и "всецело одобряю". Прочие советники и министры так же не являлись образцом мудрости и инициативности, так как при шахах, являться чем -либо иным, кроме как "задом для уминания кресла","ушами, для внимания мудрости неизреченной, из уст повелителя проистекающей" было чревато, в лучшем случае, битьем палкой по пяткам и "переходом на другую работу в связи с состоянием здоровья", а в худшем, лишением всех благ, и "судом народным, скорым, правым и благочестивым за расхищение феодальной собственности". Главный судья смиренно потупив глаза, разглядывал новые, расшитые жемчугом (жемчуг с Востока, расшивали их на Востоке еще более дальнем ) тапки, которые купил на деньги, полученные от знаменитого растлителя малолетних и угнетателя престарелых, разбойника Мустафы, за то, что при рассмотрении дела вышеупомянутого злодея выяснилось, что арестовали его по ошибке, что он благочестив и каждую пятницу ходит в мечеть, а в каждое воскресение - в церковь (справки из храмов с печатью в виде пагоды приложены), что настоящий разбойник- его брат - близнец, которого тоже зовут Мустафой, и что Мустафа-богобоязненный давно отрекся от своего безбожного родственника, и не поддерживает с ним никаких отношений.

Читать дальше