Наталья Давыдова - Любовь инженера Изотова

- Разве я такой важный? - со смехом спросил Терехов.

Лидия Сергеевна громко продолжала:

- Вот у меня в Баку директор был, сквернослов ужасный. Ругался прямо-таки матом. Вообще был грубоватый человек, но добрый и простой. У нас на заводе все его любили. Мы каждое утро, как положено, собирались у него на оперативках. Помню, однажды шла оперативка, а меня он не видел из-за огромного фикуса, который стоял у него в кабинете. Решил, что женщин на оперативке нет. И за что-то там ругнулся, да как! Я сжалась, притаилась, а когда выходили из кабинета, он меня увидел. Выбежал к секретарю, заорал: "Убрать эти цветы к чертовой матери!"

Лидия Сергеевна оглядела стол, посмотрела, слушают ли ее. Ее слушали.

- Между прочим, он ругался, а это не задевало и не оскорбляло человеческого достоинства, - со значением сказала Лидия Сергеевна. Она повернула к Терехову красивое лицо и улыбнулась. - Понятно?

- Такая тонкая притча и такая тонкая критика... - Терехов развел руками и сощурил глаза. - Тяжела ты, шапка Мономаха!

- А что? - насмешливо спросила Лидия Сергеевна. - Правда, хорошо, что нефтяную академию закрыли, а то меня за критику начальства теперь бы туда рекомендовали годика на два поучиться. Правда, Виктор Михайлович? обратилась она к Баженову.

Баженов ответил:

- Что вы, Лидия Сергеевна! Я бы первый протестовал. Мы вас в обиду не дадим.

- У нас начальником лаборатории до меня был один товарищ, - продолжала Лидия Сергеевна, улыбаясь. - Была у него одна особенность - он записывал, что люди говорят. Каждый раз, когда я его ругала, он записывал в записную книжку. Записывал, как я его на оперативке назвала, что про него на партийном собрании сказала. Один раз я его назвала растяпой или раззявой. Он записал. А потом, помню, товарищ Баженов ему сказал: "Ты неспособный и ленивый, не можешь работать начальником лаборатории и можешь это записать в своих записках".

- А я боялся, что он запишет и перечислит, как я его назвал, засмеялся Казаков.

Смеялся Кресс, переводил блестящие глаза с одного на другого, и на его лице было написано: "Какие вы все молодцы!"

Алексей протянул к нему рюмку:

- За вас!

"Вот обида, - подумал Алексей, глядя на Кресса, - нет во мне восточного этого умения произносить тосты. А уж он не знаю каких тостов заслужил..." Он обнял маленького инженера.

Лидия Сергеевна крикнула:

- Хочу выпить за человека, которого мы полюбили. За нашего заводского Алексея Кондратьевича! За его талант!

- Чтобы не уезжал в Москву, оставайтесь у нас, - сказал Малинин.

- За товарища Изотова, - сказал своим грубым голосом Рыжов. - Он своего добился. И нам неплохо. Жаль расставаться, от сердца говорю.

Алексей был смущен и повторял:

- Спасибо, друзья, спасибо. Я за вас!

И ходил со всеми обнимался.

- А мы за тебя! - кричал Казаков.

- Товарищ Изотов для завода много сделал, - сказал Терехов, полагая, видимо, чти он должен это сказать, - выпьем за это.

Он произнес этот тост, понимая хорошо, что Алексей уезжает и что больше они, бог даст, не встретятся. Для Терехова все было кончено и перечеркнуто. Завершена реконструкция. Требовался тост, и он его произнес.

- Дорогие друзья, не умею говорить за столом, всегда об этом жалел. За дружбу не благодарят, сами знаете. То, что мы с вами сделали, - сделали. Поэтому за вас выпьем.

- А я вот еще что хочу сказать, - заговорил Баженов, - вот что. Мы сейчас с Андреем Николаевичем сюда с банкета пришли. Принимали делегацию, гостей из разных городов, за гостей тосты поднимали. А здесь мы сидим вроде бы у самих себя в гостях. Это наш праздник, и тосты за нас. И победа это наша. И победа немалая. Выпьем за нее!

- За самих себя как будто и неудобно пить да уж приходится. Пей, Скамейкин, - сказал Рыжов весело.

- Я за тебя, Алексей Кондратьевич, тоже выпью, - продолжал Баженов. Мы с тобой давно знакомы. Хочу пожелать тебе: не сиди в Москве, в институте. Там тебе простору мало. Ты не кабинетный человек, тебе пошире поле деятельности надо. Бери себе опять завод хороший...

- А на самом деле, Леша, что ты дальше делать собираешься? - спросил Казаков. - Какие планы у тебя?

- Да предлагают мне главным инженером на хороший завод...

- Так чего ты думаешь?

- Я не думаю, я отказался.

- Значит, не хочешь свой кабинет иметь? Значит, опять в чужой приемной сидеть будешь на диване с шоферами и ждать?

- Опять буду, - весело ответил Алексей.

Терехов сдержанно попрощался и ушел. Он был здесь лишний, его подчиненные подчеркнуто чествовали инженера Изотова. Что-то он проиграл-во всей этой истории с Изотовым, он чувствовал, но что - не понимал и не хотел понимать. Он был из тех людей, которые отметают неприятное.