Владимир Кунин - Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа

Следует ли описывать то, что не поддается никаким самым разнузданным людским фантазиям, особенно если эти люди прожили почти по полвека более чем в скромных условиях социалистического реализма?

Все было белым и золотым! В огромном салоне (язык не повернулся бы назвать ЭТО кают-компанией!) в белых креслах сидели мокрые и обросшие Арон и Василий в белых купальных халатах на голое тело. Арону халат был мал, Василию велик. На ногах — золотые туфли с загнутыми носами и без задников. Видать, по-ихнему — домашние.

Сидели с бокалами в руках и во все глаза разглядывали очень пьяного босого краснорожего мужика лет шестидесяти пяти в длинных облегающих золотых шортах, в фантастическом белом морском кителе с золотыми шевронами и в сбитой набок белой капитанской фуражке с огромным золотым «крабом» над козырьком.

Справедливости ради следует заметить еще одно цветовое пятно, выбивающееся из общей калористической гаммы, если не считать физиономию мужика в кителе и дочерна загорелых Арона и Василия.

Это была высоченная красивая девка лет двадцати семи в короткой распахнутой золотой жилетке, которая никак не могла прикрыть ее роскошный бюст. Вместо юбки у нее на бедрах был небрежно повязан знаменитый русский павловопосадский платок, со стороны узла позволяющий лицезреть ее ноги от золотых каблуков до загорелой талии.

Даже если бы она — девица, была вся в белом, ее тоже нельзя было бы не заметить, потому что она говорила, не закрывая рот:

— Ну, что?! Ну, что ты с ним будешь делать?! Как нажрется, так обязательно надрючит вот эту форму и в рубку, к пульту управления! Капитана в сторону, всю команду — к чертям собачьим, сам свои пьяные лапы на кнопки, и начинает играть в морского волка! Уже три яхты вдребезги, вы — четвертые… Разборки, заморочки, эксперты, адвокаты!.. В компании Ллойда о нас уже слышать не хотят. Только бабки и выручают!

— Ну, Нюся… — пролепетал краснорожий.

— Сколько раз говорила, что при людях я — Грета?!

— Ну, Грета…

— Заткнись! В одну прессу, чтобы не писали, втюхиваем каждый раз такую кучу денег, что можно было семьсот сорок седьмой «Боинг» купить!.. Хотя «Боинг» у нас и так есть.

— Как вы хорошо говорите по-русски, — робко сказал Вася.

— А чего это я должна плохо говорить? Родилась в Москве, на Большом Толмачевском, у Третьяковки.

— Ну, Нюся?.. — простонал тот.

— Грета!

— Ну, Грета… — послушно повторил мужик и налил себе в стакан чистого виски.

— Разбавляй хоть, алкоголик! — Грета-Нюся вырвала у мужика стакан, сама напихала лед в виски, долила воды и пожаловалась Арону и Васе: — Пятый год так мучаюсь!..

— Неплохо, — огляделся Арон.

— Я так хотел с вами познакомиться… — вполне прилично по-русски сказал краснорожий.

— Хороший способ нашел, идиот пьяный! — сказала Нюся-Грета. — Но говорит правду. Когда мы вас увидели по телевидению, Мишка первый сказал… Вообще-то он — «Майкл», но дома я его зову «Мишкой». Он первый сказал: «Какие потрясающие парни! Хочу с ними познакомиться поближе!»

— Уж куда ближе… — пробормотал Василий.

— Он обожает Россию! Все русское!.. Самих русских! Он за пять лет со мной выучился говорить по-русски так, что его от эстонца не отличить!.. Мы сейчас субсидируем несколько советских совместных предприятий и на свои деньги строим в Подмосковье огромный завод презервативов. Это, конечно, все для нас копейки, но я сказала: «Мишаня! Моя страна сейчас переживает трудное время. Ты со своими миллионами… — А у него их не меряно! — Ты должен ликвидировать у нас хотя бы дефицит гондонов!» Я-то, слава богу, в этом деле понимаю… Ну, что ты молчишь, пьяная морда? Поговори с людьми! А я пока схожу в рубку к капитану, узнаю, как дела с их яхтой и вообще что почем… — и Грета-Нюся вышла из салона.

Старый Майкл облегченно вздохнул, пьяно улыбнулся Василию и Арону и вполне четко проговорил:

— Ребята!.. Давайте, врежем по стопарю…

Капитан — здоровый, высокий человек лет сорока, стоял в ходовой рубке, напоминавшей Центр управления космическими полетами, и смотрел вниз, наблюдая за ходом восстановительных работ на «Опричнике».

Туман помаленьку рассеивался. «Опричник» был накрепко принайтовлен к миллионерскому судну; и несколько человек в белых комбинезонах с надписью на спине «Майкл Флеминг» натягивали новые ванты, меняли оборванные блоки, заделывали пролом в левом борту…

В рубку вошла Грета-Нюся и закрыла за собой дверь на ключ.

Она подошла вплотную к капитану, привычно расстегнула ему ширинку белых штанов и спросила его по-английски: