Нодар Думбадзе - Кровь

_______________

* Игра слов: Н о д а р и - мужское имя, Н а д и р и - зверь.

- Это правда, мальчик? Что ж, заберу его в Гурию и повешу за ногу на чинаре...

- Вешайте, за что хотите, но только чтоб глаза мои его больше здесь не видели!

- За ногу, за ногу повешу!

- Бог вам в помощь!

- А не поможет, так возьму его в такой оборот, что аж камни от жалости заплачут!

- Ну, так до свидания, уважаемый Кишварди!

- Всего вам хорошего, уважаемая Юлия!

Сия приемо-сдаточная процедура произошла в августовский полдень 1938 года в местечке Хони между имеретинской бабушкой - то есть матерью матери Нодара Ломджария, уважаемой Юлией Микеладзе, и его гурийским дедом - то есть отцом отца, уважаемым Кишварди Ломджария.

А спустя час мальчик, то есть Нодар Ломджария, рожденный 14 июля 1928 года в городе Тбилиси в семье служащего, плелся, словно теленок на веревке, за дедом, понуро шагавшим по раскаленной, пыльной дороге...

Из Хони до Кулаши дед и внук добрались на пролетке, из Кулаши в Самтредиа ехали на линейке. Здесь, не перекусив, пересели на грузовик чайной фабрики, следовавший в Чохатаури. Оттуда пешком направились в село Интабуети.

Дед шел впереди, внук - за ним. Измученный старческим недугом дед тяжело кряхтел и стонал. Завидев идущего навстречу путника, он умолкал, низко с ним раскланивался, а затем, выждав несколько минут, вновь начинал стонать и кряхтеть. Иногда он молча оглядывался на мальчика - так оглядывается старая кляча на отставшего жеребенка, боясь потерять последнего своего отпрыска.

Мальчик шел и думал: "Вот впереди шагает старик - хилый, больной, стонущий, с выцветшей шляпой на голове... Он обещает повесить меня за ногу на дереве... Этот старик - мой дед. Отец моего отца... Дед!.. Что же заставляет меня следовать за ним? Почему я покорно, словно раб, тащусь по этой пыльной дороге? Два шага в сторону - и, пожалуйста, валяй себе на все четыре стороны!.. А вот и нет! Не могу! Сила какая-то толкает меня в спину - шагай за стариком, и никаких чертей! Что это за сила? Почему я, уставший, голодный, изнемогающий от жары и жажды, не смею свернуть с дороги? Почему? Как эта сила называется?"

- О чем ты думаешь, внучек? - обернулся вдруг старик.

- Ни о чем! - ответил, не задумываясь, опешивший мальчик. Он ожидал всего, но только не такого вопроса.

Старик сошел на обочину дороги, присел. Отдышавшись и накряхтевшись, он поглядел на мальчика, потом стал считать, загибая пальцы: 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38.

- Родился ты, внучек, в двадцать восьмом. Теперь у нас - тридцать восьмой. Значит, тебе пошел одиннадцатый. Взрослый уже... Как же это ты можешь ни о чем не думать, а? Или скрываешь от деда?

- Да нет, дедушка, не думал я ни о чем! - солгал мальчик.

- А пора бы и привыкнуть думать, внучек, пора!..

Старик, кряхтя и охая, встал и продолжил свой путь. Мальчик, словно теленок на веревке, послушно поплелся за ним...

Мальчик - загоревший, с взъерошенными волосами - стоял, опершись на заступ, под чинарой, грустными глазами разглядывал свои облепленные грязью голые ноги и думал: "Как она состарилась, согнулась за один год! Лицо одни морщины... Голос какой-то сиплый. И все же она похожа на мою мать молодую, красивую, нежную, кареглазую, добрую мою маму. Похожа и волосами и походкой... Если закрыть глаза, можно представить, что она - моя мать!"

Но мальчик не зажмурился. Мальчик испугался.

- Потеряла я покой, уважаемый Кишварди! Призрак несчастной его матери мерещится мне во сне и наяву... Голос собственной совести преследует меня... С тех пор как вы взяли его с собой, хожу я опустошенная, словно сердце вырвали из груди... Верните мне моего ребенка, уважаемый Кишварди!..

- Гм, ребенком он был тогда, когда я взял его от вас. Теперь он мужчина, и пусть решает сам. Захочет вернуться к вам - я не стану его удерживать.

- Обижен он на меня... Если кто и сумеет помирить его со мной, то только вы, уважаемый Кишварди. Человек вы мудрый...

- У вас ведь еще двое таких, уважаемая Юлия... Оставьте мне хоть одного!

- Да разве в счете дело? Два, десять, сто - все одно! Внук - он и есть внук для бабушки, уважаемый Кишварди!

- Так-то оно так... Но как же мне быть? Ведь после моей смерти счет рода Ломджария должен начаться с него?..

- Я же не изменю его фамилию! Пусть и те двое будут Ломджария, но этого-то отдайте мне!

- Отнимать, значит, мальчика приехали, уважаемая Юлия?!

- Не отпускайте меня на тот свет с грехом на душе! Как же я там взгляну на его мать?!

- Э, уважаемая Юлия, это еще вопрос - кто из нас отправится туда раньше. А каково мне будет глядеть на его мать и отца, если я опережу вас?