Вячеслав Пьецух - Заколдованная страна

Ничто не отзывалось на этот вопль. То есть вопрос, гнездящийся в моей мысли, на первых порах не находил сколько-нибудь вразумительного ответа, и я залезал все дальше, копал все глубже, пока не обнаружил себя у самых истоков истории человечества, в саду Эдемском, где-то в глубинах Азиатского континента, и прародитель Адам о праматерью Евой уже как живые стояли в моих глазах: они были маленькие, почти карлики, простоволосые и нагие, а в глазах у них жил испуг, точно они предчувствовали, что бог-Саваоф вот-вот выгонит их из рая и начнется продолжительнейший бедлам, который впоследствии назовут историей человечества. Первое, что пришло мне на ум в связи с явлением прародителей: скорее всего аллегория насчет изгнания их из рая вполне отражает действительный процесс выделения рода человеческого из природы, потому как не исключено, что бог-Отец создал первых людей слишком уж по образу и подобию своему, даром что из натурального материала, в рамках таблицы Дмитрия Ивановича Менделеева, что-то он там человеку сверх необходимого передал, например, толику чисто божественного самосознания, и поэтому человек есть бунт – бунт против природы, бога-Отца, впрочем, бунт нечаянный и комичный. За него-то, точнее, за человечность, так сказать, внепланово развившуюся в человеке, он и был исторгнут из рая, то есть вычленен из природы и обречен на исторический путь развития, который представляет собой процесс возвращения питекантропа к нормам природной жизни, когда не сеют и не жнут, а все же обретают ежедневное пропитание, но только искусственными средствами, через цивилизацию и культуру.

И вот много тысячелетий тому назад, когда человечество расплодилось уже настолько, что для выживания вида оставалось только стихийно расселяться во всех восьми направлениях, и наши отдаленные предки двинулись в долгий путь. Продвигаясь вперед много если на двести километров за поколение, люди тогда бесконечно сходились и расходились, селились и снимались с насиженного места, вытесняли соседей, отбивались от тех, кто наступал им на пятки, потому что будущие европейские народы, покуда говорившие фактически на одном языке, вызревали в непрестанном движении, похожем на броуновское, точно они панически искали потерянный рай, и лишь изредка вытягивались вдоль неких силовых линий, как если бы подчинялись тайным магнитным силам. Самые неспокойные и скорые на ногу колонны, которым, предположительно, не везло на соседей и окружающую среду, вырывались вперед, складывались волею случая в племена и соборно занимали территории, наиболее благоприятные для поддержания жизни, обретая для себя и своих потомков теплые края, плодородные земли, тучные пастбища и несаженые сады.

И вот худо-бедно сложился наш европейский мир. Так надо полагать, что пращуры древних русичей – праславяне, одними из последних среди евро-ариев явились к местам их постоянного обитания, и это чисто хронологическое обстоятельство во многом предопределило нашу историческую судьбу Верно, наши праславяне малоподвижными воспитались, верно, им чаще, чем прочим, везло на соседей и ареалы, верно, воинственности в них не выработалось ни на грош, ибо осели они на восточном конце Европы, где и зимы были лютые, и болота непролазные, и леса стояли стеной, как сельва, но, правда, они заняли огромные территории, от Одера до Оки, оттого что поначалу фортуна благоприятствовала славянам, и эта ветвь ариев оказалась чрезвычайно многочисленной, а сам славянский корень исключительно плодовитым. Кажется, они остались довольны роком, хотя заселили не самые благодатные земли, над которыми простирался не самый приветливый кусок неба, и вплоть до Великого переселения народов не зарились на райские, цитрусово-виноградные земли своих соседей.

Тем временем народы, кратчайшим путем достигшие новоявленного Эдема, который открылся им вдоль средиземноморского побережья, и не растратившие время – оно же энергия, – на бесконечные блуждания по девственным просторам Азии и Европы, созидали первые человеческие цивилизации – налаживали государственность, хозяйство, протонауки и уже приглядывались к возведению пирамид. А варварская, кельтско-славянская Европа все еще прозябала в первобытном оцепенении когда в Китае уже знали иероглифы, в Индии выработали доктрину о переселении душ, в Египте существовали налоги и сложные ирригационные сооружения, в Греции обкатывались первые демократические институты, давно пала Троя, а Римского государства еще не было и в помине, наши древние пращуры ходили в звериных шкурах и орудовали драгоценными бронзовыми ножами. Те варварские народы, которые волею случая присоседились к очагам первых цивилизаций, пользовались светом греко-римского знания и строили общественное бытие более или менее по античному образцу, а наши светловолосые-голубоглазые пребывали в кромешной тьме; они жили общинами, сохранившимися вплоть до Петра Аркадьевича Столыпина, и для них был характерен тот модус вивенди. который в наше время характерен для амазонцев. И то сказать: на западе им не давали ходу воинственные германцы, с севера всего и радости было что Северный Ледовитый океан, на востоке – непролазная гиперборейская пуща, а с юга их подпирали все новые азиатские племена, перемещавшиеся из просторов Центральной Азии, которые все дальше и дальше оттесняли на север наших сравнительно безобидных предков, покуда они окончательно не устроились в среднем течении Борисфена, он же Славутич и он же Днепр; в результате прарусичам досталась дальняя европейская периферия, и они оказались на обочине западного пути.