Джафар Джабарлы - В 1905 году

Свет, постепенно уменьшаясь, гаснет. Затем сцена начинает медленно освещаться до яркого солнечного дня. Маленькая деревня на зеленом склоне Карабахских гор. Во дворе у тендира2 Набат вяжет чулок. К ней подходит Гюльсун.

Г ю л ь с у н (еще издали). Ай, Набат-баджи3, Набат-баджи! Второй день эта проклятая рябая курица пропадает, и никак не пойму, где несет яйца. Может, в вашем курятнике?

Н а б а т. А ты, Гюльсун-баджи, посмотри в курятнике. Вчера я там нашла два яйца не от своих кур.

Г ю л ь с у н. Проклятой не сидится на одном месте.

Н а б а т (передавая ей пряжу). Возьми и это. Вчера вечером пряла.

Г ю л ь с у н. Что спешишь, пряжи у меня еще хватит.

Хочет уходить.

Н а б а т. Ради бога, Гюльсун-баджи, придет корова, ты присмотри за ней, я должна Эйваза отправить.

Г ю л ь с у н. Теленок-то уже пришел, и я накормила его. И с коровой справлюсь, будь покойна, занимайся своим делом.

С вещами в руках поспешно входит Э й в а з.

Э й в а з. Ну, мать, арба скоро будет. Собери-ка мне что надо. Здравствуйте, тетя Гюльсун. Как поживаешь? Это что еще, тетя, у тебя так рано волосы поседели? Как тебе не стыдно?

Г ю л ь с у н. Эх, милый, от горя.

Э й в а з. А как с дядей Имамверди? Видать, не хорошо за тобой смотрит.

Г ю л ь с у н. Ну его ко всем дьяволам. Когда я его рожу-то вижу? С утра ушел с Аллаверды, и не знаю, в какой ад запропастился.

Входят Имамверди и А л л а в е р д и.

И м а м в е р д и. В какой еще ад запропаститься! Мошенник проклятый, ни минутки покоя не дает. Месяц работаешь на бека, месяц на казенное, три месяца - зима, три - весна. Вот и год прошел, а на себя только месяц и работаешь...

А л л а в е р д и. И то на налоги, подати...

И м а м в е р д и. За душу, за голову, за воду. На что уж вода и ту, собаки, загородили, плати, и никаких чертей.

А л л а в е р д и. Начальнику плати, приставу плати, уряднику плати, старшине плати, помощнику плати, казакам плати, мирабу4 плати.

Э й в а з. Сами виноваты. Не платите.

И м а м в е р д и. Не заплатишь, шкуру снимут. В прошлом году в низовьях все посевы сгорели, а мираб, сука, так и не отпустил воды.

Э й в а з. А вы соберитесь, объединитесь да выгоните всех их из деревни.

А л л а в е р д и. Их выгонишь!.. Как-бы они сами нас всех из деревни.

И м а м в е р д и. Тебе, сынок, что? Сидишь себе в Баку, и все тебе нипочем. Осла не имеешь и о соломе не заботишься.

А л л а в е р д и. Эх, кабы послал мне бог пятьсот рублей, отдал бы я их начальнику да стал бы старшиной. Вот тогда я знал бы, что делать...

И м а м в е р д и. Прежде всего я развелся бы с женой ,и взял бы новую...

Г ю л ь с у н. Ну, ну... Я тебе покажу новую жену. Как раз тебе с твоей старой чохой5 подошло бы быть старшиной.

И м а м в е р д и. Что делать? Работаешь, работаешь, а толку никакого. Три года по копеечке на чоху коплю, и каждый раз собаки эти отбирают, и все остаешься гол, как сокол. Вот с утра опять скандалим. Молчи, говорит, и плати.

А л л а в е р д и. Уж где только не были. Того умоляй, этого проси...

И м а м в е р д и. Эйваз, тоже, нашел себе работу! Я, дескать, рабочим стал. Был бы начальником каким, хоть в нужде бы помог.

Э й в а з (вынося из дому вещи). Ну, будь я начальником, первым делом поставил бы вас к стенке и всех бы расстрелял.

И м а м в е р д и. Вот тебе и на. Как это так, к стенке? За что же это?

Э й в а з. А за то, что вы о своих правах не думаете. Ведь вас, крестьян, сотни и сотни тысяч, взяли бы вы по топору, так не только старшину, самого Николая бы выгнали.

И м а м в е р д и. Николая! Да с ним шах иранский и японский не справились. Николай по всему миру дань собирает. Не с дубинкой же нам драться. Правда, и дубинкой я двадцать солдат один бы избил, а с ружьем, так я и ста солдат не побоюсь. Но у него-то артиллерия! Попробуй его выгнать. Это тебе не суп варить. Выгоняй сам, если так легко.

Э й в а з. И выгоним. Потерпи чуточку. Сам увидишь.

А л л а в е р д и. Ну, если и тогда не будешь начальником, то лучше на глаза не показывайся. Ты - начальник, а я - старшина.

Э й в а з. Прости, пожалуйста, тогда ни я начальником, ни ты старшиной не будем. Тогда и старшины-то не будет.

И м а м в е р д и. А кто же старшиной-то будет?

Э й в а з. А без старшины дело не пойдет? Кто будет? Сами крестьяне.

А л л а в е р д и. Ну, от них ничего путного не жди... Вот сын Агамяна из Баку гулять приехал. Смотришь, вся фигура трех копеек не стоит, а сам начальник ему под козырек. Мундир офицерский, а золотые пуговицы, как жар, блестят.

И м а м в е р д и. А шашка-то, шашка! Прямо по земле тащится, как у иранского хана. А наши-то сыновья!.. Возьми хоть моего. Ни в косари, ни в дровосеки не годен. Эх, Эйваз, и скажешь же! Кое-чему ты учился, а толк-то какой. Ни пряжи на чулок, ни латка на штаны. Даже в собачьей книге имя твое не зарегистрировано. Хоть бы писарем каким был...