Эльчин - Голубой, оранжевый

Эльчин

ГОЛУБОЙ, ОРАНЖЕВЫЙ...

Перевод на русский - А. Орлова

Снова прокричал петух, и Гашам-киши с кувшином для омовения спустился во двор, но, увидев, что опять моросит, да еще и холодно, поднялся в комнату, накинул на плечи шинель, оставшуюся с войны, длинно зевнул и, все еще поеживаясь от холода, направился в конец двора,

В этом году осень пришла поздно, но уж пришла так пришла - неделю погода не прояснялась, все моросило и моросило, и сегодня, кажется, будет то же самое; нет, чтобы хоть один хороший ливень - и дело с концом.

Гашам-киши вытер о камень перед уборной свои калоши и потянул на себя деревянную дверь. Дверь со скрипом отворилась и так же со скрипом захлопнулась.

Айна-арвад выглянула во двор с балкона и тут же отпрянула назад, в комнату. Глаза бы на такую погоду не глядели.

Но в этот час в доме был еще один человек, которому были нипочем и запоздавшая осень, и нудный дождь, потому что человек этот - Аллахверди сладко спал себе под теплым одеялом и видел сон. Видел, будто стоит он в новом костюме, при галстуке перед районной парикмахерской, а на голове у него шапка, с тремя кисточками и с раздвоенным козырьком, точь-в-точь, как у кинооператора, что из города приехал. Все смотрят во все глаза на Аллахверди и на эту его странную шапку. Аллахверди и сам во сне посмеивается над своей шапкой, но в то же время и гордится ею. Вдруг видит, отец идет с базара, прямо к нему. И спрашивает, как обычно, очень громко:

- Что это у тебя на голове?

Не успел Аллахверди рот открыть, как отец закричал:

- Эй, Аллахверди, уже полдня прошло! Аллахверди напрягся, уж так ему хотелось остаться в райцентре, но это было невозможно, потому что голос отца раздавался над самым ухом, хотя кричал он с балкона.

- Эй, Аллахверди! Вставай!

Не открывая глаз, Аллахверди потянулся на постели и лениво спросил:

- Ну в чем дело?

Конечно, он и сам отлично знал, в чем дело. Надо было встать, как всегда, за два часа до начала уроков, вывести жеребца из стойла, поехать к арыку, напоить, коня, потом вернуться, отвести корову Гызыл в стадо, потом дров наколоть, потом съесть парочку лавашей с сыром, запивая горячим молоком и пойти в школу. Все это было ему известно и все надоело так же, как осенняя сырость и слякоть.

Но ничего, уже скоро, очень скоро он поедет в Баку поступать в институт: вот придет и уйдет зима, потом весна, а там уже и лето - экзамен за экзаменом, а потом прости-прощай, серый жеребец, прощай, корова Гызыл, прощай, колун с грабовым топорищем. А Гашам-киши все надрывался:

- Аллахверди! Ну где ты там?

- Встаю, встаю!.. - Аллахверди откинул одеяло, сел на постели, поглядел на стадо оленей, вытканное на толстом ковре под своими большими ступнями и, помаргивая, начал одеваться. Глаза у него слипались.

Гашам-киши вывел корову из хлева и поставил под балконом. Вслед за нею потащился и теленок.

Аллахверди тем временем умывался, вернее смачивал глаза холодной водой из рукомойника. Посмотрел на теленка и пожалел его - за что бедному такое: из теплого хлева - да в это промозглое утро.

Гашам-киши отогнал теленка, а мать Аллахверди, Айна-арвад, зажав меж колен подойник, принялась доить корову.

Аллахверди медленно спустился во двор, не глядя на отца с матерью, вошел в хлев, повозился, отвязывая серого жеребца, и за уздечку вытянул его оттуда, потом, открыв ворота, забрался на неоседланного коня, который не хуже человека представлял себе всю последовательность действий: каждое утро ездили они на водопой.

Мелик, который вместе с Аллахверди учился в десятом классе сельской школы, тоже, как обычно, зевая, сидел верхом на гнедой кобыле, и гнедая кобыла не торопясь пила из арыка, и пятнистый стригунок пил с ней рядом. Первое, что сообщил Мелик, увидев Аллахверди, это что заболел Сафтар-муэллим и на урок не придет.

- Да? - сказал еще не совсем пришедший в себя Аллахверди и подумал, что у Сафтара-муэллима, конечно, опять ревматизм разыгрался в такую паршивую погоду. - Ревматизм, что ли?

Мелик зевал не переставая.

- Да, - ответил он.

Сафтар-муэллим был соседом Мелика по двору, он преподавал физику и как раз сегодня первый урок - физика: значит, можно не спешить.

Гнедая кобыла, напившись, подняла голову, мудро так посмотрела на айвовые деревья, что росли неподалеку, и потянулась к недавно зазеленевшей по краям арыка осенней траве. Мелик дернул за уздечку.

- Джафар едет в район, - сказал он. - К вечеру кино привезет.