Борис Екимов - Сосед

Я уехал в город, решив погодить с переездом. Поздняя стояла весна, холодная.

Теперь вот лето, считай, позади. Больше месяца нет дождей. Но вот-вот должна погода ломаться. Третий день то с юга, то с запада в пору вечернюю идут высокие облака, роняя скупые капли дождя.

Везде копают картошку. Наши поместья делят заборчики легкие, через них все видать. У новых соседей не огород получился, а огородище. С весны я глядел, как они копают, сажают за грядкою грядку, все дальше уходя от кухни и бани к земле, где и в добрые годы ничего не росло. Обычно там посадит Фомич арбузы да дыни. Они вырастут в кулак или вовсе посохнут. Новые соседи и клочка пустой земли не оставили. И теперь просторный их огород - его и глазом не окинуть словно пестрая ярмарка: россыпь красных помидоров, фиолетовые баклажаны, белые тушки кабачков, бледной зелени кочаны капусты, луковые, чесночные гряды всего много.

С ранней весны и до поры теперешней соседи лишь с работы придут, сразу - в огород. До темной ночи там. Лопата, мотыга, поливальник... Пропалывай, окучивай, рыхли - дело известное. Не будешь гнуться - значит, все заклекнет, засохнет, травой порастет.

Новый сосед мой на работу уходит рано. Встану на заре, во двор выйду табачным дымком наносит. В десять минут седьмого он пошел. И вернется лишь затемно, около десяти вечера. Утром я вижу, как он уходит: в руках сумка с харчами. Вначале, еще зимой, он устроился работать на одном из наших заводиков, в поселке. Но нынче песня везде одна: работы мало, сокращение, денег месяцами не платят. Тогда он ушел на стройку. В тридцати километрах от поселка корейская ли, турецкая фирма строят военный городок. Но руки, в основном, наши. К ним сосед и устроился. Рабочий день - от зари до зари. Выходных не дают. К сроку хотят успеть, выполнить договор.

- Деньги лопатой гребете? - как-то спросил я. - Доллары?

- Нагребешь... - невесело ответил сосед. - Сорок центов в час.

- А сверхурочные по двойной оплате да выходные? - вспоминал я свое давнее, заводское.

- Этого у них нет, - ответил сосед.

- А как же профсоюз?

- Ничего нет. Работай и молчи. Чуть чего - до свидания. За воротами очередь, новых возьмут.

Чуть свет он уходит, возвращается затемно. Начинает жене помогать. Так что видимся редко. С женой его - чаще. Она с утра, до работы, - в огороде. На обед прибежит - снова туда. Вечером гнется дотемна. Иногда перекинемся словом: что как растет.

Колья для подвязки помидорных кустов соседи поставили высокие, шнуры натянули - ряд за рядом - в человеческий рост. А помидоры нынче уродились не больно завидные. Холодная стояла весна.

- У нас, - вспомнила со вздохом соседка, - помидоры росли выше головы. Сорт "Де барао". Гроздьями висят.

Она, как и муж ее, небольно разговорчива. Лишь порою уронит:

- Баклажаны у нас росли... в локоть... А лук - в два кулака.

Старая хозяйка, тетка Клава, совсем обезножела. Кое-как выберется на крыльцо, квартирантов корит:

- Так не делают... Помидоры надо поливать так-то вот: сбоку и помаленьку. Мы всю жизнь так делали. Ты не обижайся, я всегда правду в глаза говорю. И капусту вы неправильно посадили. А я упреждала...

Все понятно: старость, болезни и характер - не приведи Господь. Со стариком своим тетка Клава ругалась до самой смерти его. Квартирантов за три года несчетно перебрала. Все неймется.

Ей неймется, а жить возле нее тяжко.

- Цветки надо гуще сажать, у меня завсегда...

- Пятнадцать лет мы дачу держали, - кротко вздохнет в огороде квартирантка. - Одних роз больше десяти сортов: "Таврида", "Пионерка", "Купер", "Илона", "Рубин"...

Росту новая соседка невеликого, а кажется еще меньше. Всегда у грядок, у земли, гнется. Взгляд, как и у мужа, - поверх всего.

И дети у них какие-то смирные, тихие. Девочка - невеличка; подросток-мальчик же не по годам деловой, рукастый.

Летнюю тетки Клавину кухоньку - жилье квартирантов - теперь не узнать. Старый Фомич в ней летовал и зимовал, прокурив ее дочерна. После него, три года подряд, приходили и уходили чужие люди.

Теперь летняя кухонька стала нарядной: промазанные и белилами крашенные переплеты окна, голубые ставенки, коричневые доски подзора, такой же карниз, свесы. Все это мальчик делал, старательно, день за днем. Потом он принялся за баньку. Крохотная банька в огороде стоит. Она вовсе сиротой гляделась: сто лет не мазанная, не беленная. А теперь - словно голубая игрушечка. Молодец паренек... Он там и спит теперь, в этой бане. Кухнешка-то тесная. К Фомичу я часто заходил. Там печка, стол, кровать, сундук. Свободного места - в ладошку. Как они зимой там поместятся?.. А теперь, по теплу, больше возле бани толкутся, где мальчик ночует. В огороде работают; возле бани, у порога ее, порою сидят, негромко беседуют. Девочка там же в куклы играет, читает вслух цветистые книжки.