Борис Екимов - Тарасов

И как хотела вначале Раиса убежать к другому трактористу. Тарасов ведь работал по-дурному, без перекуров. И ничего не признавал. Без света, ночьми, ощупкой пахал, или пускал Райку вперед, перед трактором, чтобы шла она и борозду указывала. И вышагивала девка ночь напролет, с факелом. Или пристраивал у радиатора коптилку из снарядной гильзы. И при жалком свете ее пахал и пахал. Уже тогда рассказывали побаски о Тарасове.

А тут пришли другие времена. Стали в колхозах платить. И Тарасов словно расцвел. В какие-то годы он новый дом поставил, под белой жестью, стал обрастать скотиной и птицею. Раиса первой в хуторе панбархатное платье одела и лаковые туфли. И пошла и покатила тарасовская слава, обрастая былью и небылью.

Вспоминали о многом. И теперь, издали, дни ушедшие ворошить было легко.

3

Уже на другой день Тарасов снова приволок на Вихляевский комплекс чуть не полскирда соломы. Привез, свалил, телушек своих приласкал, сунул им по краюхе хлеба, с вихляевским кумом потолковал недолго. Тот лишь охал да приговаривал: "Победная головушка".

Так он сделал и на второй день, а на третий, в пятницу, столкнулся лицом к лицу с начальством.

Председатель и управляющий словно ждали его на ферме. И он приехал. Отворились ворота, и тарасовский синий трактор подкатил к базу; и заволновалась скотина, торопясь к яслям. Но ей пришлось погодить. Наперед трактору вышел председатель колхоза, а за ним - управ и другие люди.

Тарасов все понял. Заглушив трактор, он долго вылезал из него, медленно шел к председателю, пытаясь на ходу придумать слова. Говорун из него был некудовый.

- Хозяйничаешь? - с ходу спросил председатель.

- Так уж... - разводя руками, сказал Тарасов. - Так уж получается... А то сами-то, слава богу, обдутый хлебушко едим, а скотина губится. Да и солома все одно пропадает... - но разговориться он не успел.

Председатель -- а он был из местных, лишь помоложе - председатель обрезал его, обжигая взглядом:

- Вот когда тебя поставят, тогда будешь командовать. Понял? Стратег. Дальше носа ни хрена... Давай сюда ключи.

Тарасов молчаком к трактору сходил, вынул ключи и отдал.

- Вот так... - удовлетворенно сказал председатель.- А теперь шагай домой. Забрать оба трактора,- приказал он управу.- И пусть в скотники идет, проветрится. Раз умом рухнулся.

И уже в спину прочь уходящему Тарасову председатель, усмехнувшись, добавил:

- Хозя-аин...

Ревела на базах скотина, не спуская глаз с желтой соломенной горы на тарасовской тележке. Председатель наконец, услышал ее рев и сказал:

- Скормите. Чего ж ее, назад, что ли, везть?

Солому раздали. Тарасовский трактор поставили возле конторы. А хозяин его был уже далеко.

Он шагал и шагал. Вихляевку прошел и Тубу. Шел и шел знакомой дорогой, и горьки были думы его.

И вдруг, где-то уже в конце пути, возле табачной плантации и старых обрушенных навесов-сушилок, Тарасов остановился. Остановился и недолго глядел вокруг, а потом повернул назад. И зашагал торопливее.

На комплексе начальство уже, конечно, уехало. А посреди двора курили скотники, обсуждая недавнее. Увидев Тарасова, они разом смолкли и стали глядеть на него и ждать. Но Тарасов шел не к ним, а к базу.

Он отворил ворота и негромко позвал:

- Ноча, Ноча... Доча... Идите, идите сюда...

Тарасовские телки кинулись к хозяину, и он выпустил их за ворота.

Скотники, поняв, в чем дело, бросились к нему:

- Кум, кум, да ты в уме ли?! Нельзя так!

- Нельзя, Тарасов. Мы же отвечаем.

- Мои телушки, - невозмутимо сказал Тарасов.

- Были твои. Тебе за них деньги заплатили!

- Я втрое верну. А губить скотину никто не повелел.

Тарасов больше слов не стал тратить.

- А ну, отойдите... - сурово приказал он. - Моя голова, с меня спрос. Прочь с путя, а то счас...

Суровый вид его разом скотников отрезвил. Да и кому была охота связываться.

И вновь, теперь уже втроем, пошли по знакомой дороге: через Вихляевку и длинной Тубой, а потом займищем, по-над речкой и гатью. И пришли домой.

Раиса весь вечер проплакала. А Тарасов лишь одно сказал:

- У меня, Рая, теперь душа на покое.

А назавтра, несмотря на субботу, на хутор Найденов нагрянули ранние гости. Утром возле тарасовского дома остановились сразу две машины.