Борис Екимов - В дороге

- Мы все теперь в классе делимся, кто в каком кооперативе. А с чужими не дружим.

- Мама, а мы к какому фермеру принадлежим?

Трещина ли, разлом на селе проходят по детским душам.

В Попереченском да Пимено-Чернях, в "Волжанке" совхоз да колхозы разваливала жизнь. И теперь в самом худшем и горьком кого упрекать?

По-иному было в "Рассвете" Ленинского района.

"Мы решили сделать "Рассвет", - говорит председатель Ленинского комитета по сельскому хозяйству Г. А. Фомин, - своего рода испытательным полигоном, по опыту которого могли бы сориентироваться остальные хозяйства. А настоятельная необходимость в этом есть. За три последних года район по аграрному производству упал до уровня 1972 года, а по уровню поголовья в общественном животноводстве до уровня 1962 года. Ясно, что тут сказалась неэффективность всей командно-административной системы. Но и тем более было бы непростительным до крайности усугубить это положение при неумелом, необдуманном проведении реформы. Делить колхозно-совхозную собственность, по нашему глубокому убеждению, надо так, чтобы непременно приумножить ее. Вот с этой-то задачей, будем надеяться, как раз и справились в "Рассвете"".

Слова Фомина я беру из статьи областной газеты годичной давности. Статья озаглавлена: "Разделить, но так, чтобы приумножить". С оптимистической концовкой: "...Опыт "Рассвета" действительно станет ориентиром для других хозяйств области".

В колхозе "Рассвет" и вправду расформирование проводили не как Бог пошлет, а организованно. Почти четыре месяца в хозяйстве работали ученые из Всесоюзного научно-исследовательского института экономики труда и управления сельским хозяйством в содружестве со специалистами из областного и районного центра. Реорганизация велась под руководством бывшего председателя колхоза В. П. Мамаева, ставшего главой одного из крестьянских хозяйств, а также председателем ассоциации на землях бывшего колхоза. Сейчас выпущено методическое пособие "Опыт расформирования сельскохозяйственных предприятий" на примере "Рассвета", под эгидой Министерства сельского хозяйства, российской сельхозакадемии и вышеупомянутого института. Авторский коллектив во главе с академиком.

Никого не хочу укорять. Все мы умные задним числом. Кулаками махать после драки умеем. Но у семи вовсе не глупых нянек дите оказалось с большим изъяном. "Разделить, но так, чтобы приумножить", не получилось. И "сохранить размеры и специализацию животноводческих ферм" тоже не вышло.

До раздела в колхозе было 2639 голов крупного рогатого скота, осталась нынче лишь одна тысяча, дойных коров уменьшилось втрое. Из 16 тысяч овец осталось 6 тысяч. Бывшие коровники да кошары опустели, в них гуляет теперь только ветер. И если по всему району за 1993 год поголовье скота сократилось вдвое, то в бывшем "Рассвете" чуть не втрое.

Нужна ли была реформация? Бывший председатель колхоза В. П. Мамаев, ныне глава своего хозяйства, считает, что нужна. Вызвана она была несколькими причинами. Во-первых, после Указа президента колхоз, а значит, каждый из его членов начал терять землю, ее по 200 да 300 гектаров раздавали пришлым.

Во-вторых, колхоз был поставлен в невыгодное положение по сравнению с фермерами по налогам и кредитам. А в-третьих, по-старому хозяйствовать было уже невозможно из-за общего развала в стране, который повлек падение дисциплины, производительности, а значит, и результатов.

- Дороги назад нет, - закончил разговор Василий Петрович. - Кто хочет работать и умеет, тот будет жить. А лодыри... - махнул он рукой.

Все понятно.

За селеньем, налево, разбитая дорога ведет к фермам, к жилью возле них. Две улицы чуть отступают от коровников. Живут в них те, кто у скотины работает.

Животноводческие фермы, открытые базы стоят друг подле друга шеренгой. Восемь просторных ферм. Большая часть уже пустует.

В товариществе "Луч", которым руководит Н. И. Потехин, бывший заведующий колхозным МТФ, работают животноводы: доярки, скотники. У них почти 200 дойных коров, много молодняка. Н. И. Молтянинова, Г. К. Назарова, Ф. А. Новожилова не один десяток лет проработали здесь доярками.

- Тридцать лет назад приехала сюда, - вспоминает одна из них. - Ничего не было, чистое поле. Работали, строили, столько скотины развели, а разорили все в один год.

- Но вы же сами решили разойтись, - возразил я. - Колхоз ликвидировали по вашей воле.

- Нас никто не спрашивал! За нас все решили. Расходитесь, и все!

Разговор был о жизни, о незаживающей боли. Подошли другие скотники, доярки. Говорили одно: