Борис Екимов: Возле стылой воды

Борис Екимов

ВОЗЛЕ СТЫЛОЙ ВОДЫ

Приметный, с желтым кузовом "газик" районной рыбоохраны катил от райцентра по замерзшему Дону, шершавому белесому льду его. Катил и катил, неторопливо, но без остановок, другой уже час. Незачем было останавливаться.

С самого утра по Дону мело. Тянула низовая кура. Лениво, волна за волной, тащились белесые дымы поземки. Под черными ярами правого берега было тихо, на левом, луговом, - вьюжило; по льду замерзшей широкой реки дуло, словно в трубе, несло старый крупитчатый снег.

По стеклам машины скребло, шуршало. На воле лицо сразу начинало гореть, и глазам было больно от снежного чичера.

И, конечно, людей на льду не было. Лишь возле Калача сидели несколько рыбаков, прячась в жесткие брезентовые плащи с куколем да целлофановые мешки. А дальше, в долгом пути, - вовсе никого. В устье речки Кумовки обычно толокся народ городской, с электрички. Нынче - пусто. Возле Пятиизбянской - тоже никого.

Неторопливо ехали и ехали, пробираясь к конечной цели - к хутору Рычковскому, что на Цимле. Там ждали их. Но по дороге, службу неся, нужно было ухватить каких-нибудь рыбаков - нарушителей правил подледного лова. Обычно с этим было просто: крючков больше положенного, снасть не та. Но нынче километр за километром тянулся пустынный замерзший Дон. Кое-где ледовая дорога была обозначена вешками, обходя места опасные - полыньи да майны на быстром течении. Чернели, обдутые ветром, береговые обрывистые холмы. Луговая сторона тонула в снежной замяти. Дымила поземка. Секло по стеклам машины. Шуршало по фанерному ее верху. В кабине было тепло, даже жарко. Сидели там двое: шофер и инспектор рыбоохраны, похожие друг на друга, крепкие, круглолицые мужики, в теплых тяжелых полушубках.

- Никого... - со вздохом сказал шофер. - Собаку хозяин не выгонит по такой погоде... Надо бы хоть пару квитанций выписать. А то опять начнется: ездите... - передразнил он начальника рыбинспекции. - Бензин жгете... Бьете машину... Свои делишки...

- Надо бы, - согласился спутник. - Придется на Цимле погонять. Там из города едут.

- Нежелательно, - ответил шофер. - Подвижка была. Трещины. Перемело. Залезешь и не вылезешь.

Так и катили. И уже близок был железнодорожный мост через Дон, за ним просторная Цимла, водохранилище, и хутор на берегу - конечная цель пути.

Справа, у берега, увидели темную на заснеженном льду фигуру человека.

- Поворачивай, сетку поднимает.

- Да это же Сашка, - сказал шофер.

- Ну и ладно. Квитанцию выпишем.

- Да он же - дурак, бич. А сетка - смех один.

- Выпишем для отмазки. Чем искать кого-нибудь.

Шофер пожал плечами и, свернув, подъехал к сидящему на корточках человеку, который и впрямь выбирал из проруби рыболовную сеть, выпутывая и бросая рядом рыбешку. Это был Сашка. С приехавшими он поздоровался, поднимаясь и вежливо кланяясь:

- Здравствуйте.

- Здорово, здорово... Как рыбалишь?

- Плохо, - ответил Сашка и стал выбирать последние метры невеликой сетчонки, местами рваной, местами связанной узлами.

Поймал он и вправду немного: пяток подлещиков, двух красноперок и увесистого толстоспинного рыбца. На белом снегу только что поднятая из воды рыба нежно розовела.

- Почему закон нарушаешь? - строго спросил инспектор. - Кто разрешил сетью ловить? Браконьерствуешь.

Сашка слушал приезжих и, конечно, не понимал ничего. Он был бездомным придурком: резиновые сапоги, заношенная телогрейка, худое, темное от мороза и ветра лицо. Он жил здесь в убогой землянке, на берегу, вдали от людей. На ближнем хуторе знали о нем.

- Сеть изымаем. Какие еще есть запретные снасти? Пошли проверим.

Инспектор, а за ним - шофер зашагали по набитой тропке к берегу, к землянке под обрывом. Они прежде ее видели лишь издали. Теперь шли к ней, с удовольствием разминаясь и продыхиваясь после долгой езды и прокуренной душной кабины. Бедный Сашка тащился позади незваных гостей, удивляясь, взмахивая руками, что-то бормоча.

Землянка пряталась в обрыве холма, на выходе балки. Устроили ее когда-то шахтеры с Украины, обычно отдыхавшие в этих краях при воде и рыбе. Устроили для жилья летнего. Снаружи в обрыве была видна лишь горбылевая дверь, кое-как обитая толем, да торчала из земли труба.

Любопытствуя, инспектор открыл дверь, чиркнул спичкой и позвал товарища: "Погляди... Во зверье как живет..." Но тот отмахнулся. И вправду, чего было смотреть: земляные закопченные стены, железная печурка, дощатый топчан да стол. Била в нос кислая вонь нечистого жилья, сажи, дыма.