К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

В середине февраля американская авиация подвергла опустошительному налету город Дрезден, уничтожив 80% его зданий. Пострадало большинство жителей города. Геббельс, вне себя от бешенства, предложил Гитлеру разорвать Женевскую конвенцию о защите военнопленных и расстреливать на месте экипажи сбитых самолетов. Фюрер с радостью ухватился за эту идею; он и сам давно подумывал о таком шаге, досадуя на то, что немецкие солдаты "слишком легко сдаются в плен англо-американским войскам", надеясь на гуманное обращение. Немецкие военные, которым очень не понравилась эта идея фюрера, с большим трудом уговорили его отложить на время её осуществление.

Тем временем в бункере Гитлера уже передавали друг другу, как величайшую драгоценность, маленькие ампулы с ядом. Гитлер распорядился снабдить ими всех своих верных сотрудников, "заслуживших, благодаря своей преданности, почетную и быструю смерть". Госпожа Магда Геббельс тоже получила от личного врача Гитлера профессора Морелла ампулы для себя и своих шестерых детей. Она не просила об этой услуге мужа, потому что он был перегружен работой, да и вообще, когда она чувствовала необходимость поделиться с кем-нибудь своими мыслями, она все чаще обращалась к Земмлеру и его коллегам: Статс-секретарь вспоминал: "Вечером она снова, как это бывало часто в последнее время, зашла к нам в бюро, поговорить о том, что её волновало. Мне её жаль. Она не испытывает никаких иллюзий насчет будущего. Она призналась, что боится смерти, приближающейся с каждым днем, с каждым часом. Она сказала, что не смогла говорить с мужем на эту тему: ведь у него слишком много забот - чересчур много для одного человека. Еще она сказала, что пришла к выводу о необходимости собственной смерти: по её словам это - единственный выход. Но вот смириться с тем, что придется отнять жизнь у собственных детей, - это свыше её сил! "Вчера вечером я укладывала их спать, всех шестерых: четырехлетнюю Хейду, пятилетнюю Гедду, семилетнюю Холли, девятилетнего Гельмута, десятилетнюю Хильду, двенадцатилетнюю Хельгу и когда я подумала о том, что их ждет, то чуть с ума не сошла от боли и мук! Я долго ломала голову над тем, смогу ли справиться со всем, что на нас свалилось. С мужем я не могу об этом говорить: он не простит мне такой слабости! Он верит, что не все потеряно, пока он ещё может бороться".

Муж предложил Магде уехать с детьми куда-нибудь на Запад, чтобы оказаться потом у англичан, но она, не колеблясь, отклонила это предложение: "Без тебя я никуда не поеду!" - сказала она.

10 февраля, Магда отправила письмо своему старшему сыну Гаральду, находившемуся в английском лагере для военнопленных:

"Мой милый сын! Прошло уже четыре недели с тех пор, как я писала тебе последний раз; я много думала о тебе в это время и боюсь, что и ты волнуешься за нас, потому что положение действительно не блестящее. Не беспокойся, все мы здоровы и заняты делами; наш дом в Ланке мы закрыли и переехали в Берлин, чтобы быть всем вместе.

Несмотря на бомбежки, наш дом в Берлине пока цел, и мы ни в чем не нуждаемся, в том числе и бабушка, и другие родные. Дети веселы и довольны тем, что не нужно ходить в школу. Слава Богу, они не понимают, что творится вокруг! Что касается папы и меня, то мы вполне уверены в себе и будем до конца исполнять свой долг.

С ноября я не получала от тебя известий, но папа сказал, что ему о тебе сообщали и что тебе лучше. Все же напиши поскорее и поточнее, как твои раны, что с ними: сколько ты потерял зубов, и сильно ли мешает ходить рана на бедре.

Обнимаю тебя от всего сердца; мои мысли всегда с тобой. Твоя мама".

Сестра Геббельса, Мария Киммих, заметила, что Магда оставила всякую надежду сохранить жизнь себе и своим детям. Мария убеждала невестку оставить в живых хотя бы самую младшую из девочек, Хейду, отдав её кому-нибудь на воспитание, но Магда была неумолима: "Я не могу покинуть Йозефа, я должна умереть вместе с ним и фюрером. А если я умру, то и мои дети должны умереть со мной. Все, без исключения. Мне невыносима мысль о том, что останется в живых хоть один из них, хотя бы и с тобой".

Доктор Науманн тоже убеждал Магду спасти себя и детей. После второй сильной бомбежки зданий министерства часть персонала была переведена в разные служебные помещения, а семья Геббельса оказалась на островке среди реки, где устроены домики для лебедей. Стараниями доктора Науманна к острову пригнали баржу с запасом провизии на несколько месяцев. План доктора состоял в том, что после крушения власти Гитлера Магда с детьми переберется на баржу, где и переживет первое смутное время, чтобы потом сдаться оккупационным властям. Геббельс одобрил план и убеждал жену согласиться с ним, но Магда не хотела ничего слушать. Ее преданность фюреру и рейху была непоколебимой, и её пугала мысль об ужасных издевательствах, которым могут подвергнуться в плену её дети и она сама. Она решила расстаться с жизнью и в первую неделю апреля переехала обратно в город, чтобы занять свое место рядом с мужем и фюрером.