Михаил Федотов - Иерусалимские хроники

Пастор лобызался у дверей с последней английской парой. В день четвертый они навсегда отбывали в Лондон.

-- На сегодня попроситесь к пастору, -- сказал я мстительно, -скажите, что точно знаете, что у него тут пустует комната в подвале. А насчет кота я спрошу.

Я оставил ему адрес и вышел из церкви, не прощаясь.

Дождь совсем кончился. Вода лилась по улицам откуда-то потоками. Целые реки спускались вниз по Яффо. Я поднялся по темным улицам прямо к рынку. На улицах не было ни единой души. Мне очень хотелось есть. У входа на крытый рынок несколько замерзших лимитных арабов разгружали грузовик с огурцами. Я взял один. Потер его носовым платком. И рассеянно прошел по пустому рынку. Я думал только о еде. О том, чтобы где-нибудь основательно нажраться. Кое-где еще работали ресторанчики и из полуоткрытых дверей доносился пронзительный запах паленого.

По пути еще следовало зайти к Аркадию Ионовичу и предупредить его о новом постояльце. Моего соседа опять где-то носило. На курсы его уже почти взяли, но необходимо было принести справку из полиции, а за последние месяцы Аркадий Ионович был там раз двенадцать. Он очень хорошо аттестовался в "Национальном бюро" и теперь везде сорил липовыми чеками - из какой-то своей старой чековой книжки. Даже в магазине Миллера он не удержался и расплатился таким чеком. Он купил там пленку Вилли Токарева на одной стороне, а на другой было записано всего три песни, и одна из них, про "Поручик Голицын, готовьте патроны", вообще начиналась с середины. Но на пленке был штемпель "нееврейская тематика", и Миллер просил за нее девять долларов. И был страшно недоволен, что ему подсунули чек без покрытия.

Кроме того, требовалась справка от врача из Национальной поликлиники и просили сбрить бороду. Я думаю, что справку от врача Аркадий Ионович в принципе достать тоже мог, потому что с молодости был невероятно физически выносливым. В последние годы он мог запросто выпить до двух литров финской водки в день, но, конечно, после национального указа финская водка подорожала в семь раз, и на два литра в день никаких денег хватить не могло. И так он пил в течение пяти дней, иногда даже шести, но на шестой день наступал приступ язвы и его начинало сильно рвать с кровью. Но вот сбривать бороду Аркадий Ионович не хотел ни за что на свете. Тем более, что из-за этой бороды его чуть не взяли швейцаром в американский дом, где жило несколько миллионеров. И американцы не хотели, чтобы к ним в дом шлялись посторонние, не американцы. Аркадий Ионович познакомился с одним из миллионеров, когда вместе со Шнайдером просил на улице Кинг Джордж Пятый на финскую водку -- тот дал ровно шекель пятьдесят и визитную карточку и обещал взять па работу швейцаром, но пока тянул.

Я поднялся по крутой наружной лестнице и тихо постучался. Замка на дверях не было, но долго никто не открывал. Я прислушался, потом несколько раз ударил в дверь кулаком. Наконец Аркадий Ионович, близоруко щурясь, открыл мне на цепочку.

"Кто это? -- проворчал он. -- Ночь уже. Я только что заснул".

Я коротко рассказал ему про грузина.

"Почему вы сами не берете? -- спросил он ядовито. -- Знаю, чем вы заняты. Вы совершенно не способны совершать бескорыстные поступки. Какой у него индекс?"

-- Девятнадцать, -- пробормотал я. Он присвистнул: "Как же его фамилия?"

-- Рафаэлов или Габриэлов, -- с трудом я заставил себя вспомнить.

-- Конечно, я его знаю, -- оживился Аркадий Ионович. Он не был пьяным, но от него все-таки сильно несло водкой. - Нищий Габриэлов из Баку! Борин коллега! Где вы его выкопали?

-- Его должны зарезать, -- сказал я нервно, -- я вас в первый и последний раз прошу о таком одолжении. Хотите, я у вас заберу графа? И следующего тоже возьму я. Серьезно. Там такие ручьи на улице -- у меня полное пальто воды. Спрячьте его на неделю! Ну что мне, на колени перед вами вставать?

-- Да кончайте вы свою истерику, -- сказал Аркадий Ионович, -- знаю я, какой он христианин. Он мне тут за неделю все загадит. Он мусульман! На свой куйрам-байран лупит себя по чем свет стоит. Настоящий дикий мусульман. Шляется в мечети просить деньги. Немудрено, что его хотят зарезать. Он целый месяц жил в ешиве у Фишера. Фишер еле от него избавился. Сказал, что он не может держать у себя крещеных мусульман. Но с котами я не возьму. Это я вас предупреждаю. У меня искривлена носовая перегородка. От котов я начинаю задыхаться.

Все-таки мне удалось договориться, что грузин придет к нему утром. Перед сном я выпил рюмку водки, чтобы уснуть. Катастрофически не было денег. Утром попытаюсь продать хозяину стерео. Новое оно стоило четыреста, но я готов был отдать в счет квартирной платы. Все думают, что мой хозяин бухар. Его фамилия Магзумов. Он не бухар. Отец был бухар. И он сильно пьет. Тут все пьют. По утрам он оставляет в лавке старого деда, а сам пьет, шляется по жильцам и собирает с них деньги. Его дед тоже Магзумов. Тоже бухар. Тут все бухары.