Евгений Петров: Вице-король

Диванов. Не надо было идти в собаки, не надо было прятаться в больнице.

Тихон Маркович. Легко сказать, не нужно было прятаться. Значит, по-вашему, господин Диванов, я должен был отправиться в банк и внести 48 000 налога по моему кустарному производству? Нет, я еще не сумасшедший!

Диванов (совздохом). Вам хорошо. В крайнем случае, вы получите «минус шесть», таким, как вы, больше не дают. Ну, и будете жить где-нибудь в Калуге или в Твери. А мне, дорогой песик, пять лет со строгой изоляцией – это минимум, понимаете, прожиточный минимум. (Грустит.)

Тихон Маркович (ободряюще). Зато амплуа легкое – кокетливая дамочка, поет романсы…

Диванов. Романсы!.. (Грустит.) Да, я пою романсы, а на душе у меня клоака, понимаете, клоака!

Тихон Маркович (рассудительно). А вы б не вредительствовали – и не была б клоака.

Диванов (задумчиво). Сколько я вам сказал минимум? Пять лет? Гм. . Если не все восемь. Одна надежда, что здесь отсижусь.

Тихон Маркович. Дай бог, дай бог. Пока удалось отлаяться. Хорошо еще, что главный врач в отпуску. Говорят, великий дока на симулянтов.

Диванов. А мне и докторша что-то не нравится. Какая-то она слишком ласковая.

Старохамский (приближается). Ни черта она не понимает. Невежда. Советский вуз окончила. Можете себе представить ее научный багаж? Никакого багажа. Нет, нет, пропало дело народного образования в России, погибло! Все погибло!

Тихон Маркович. Я вам все-таки удивляюсь, мосье Старохамский, с вашим гуманитарным образованием вы могли бы иметь видное положение.

Старохамский (трагически). У большевиков? Ни-ког-да! Я был идеалистом, и я остался идеалистом. И даже сюда, в сумасшедший дом, я пошел по высоким идейным соображениям. Не-ет! С большевиками я жить не могу, уж лучше поживу здесь, рядом с обыкновенными сумасшедшими. Эти, по крайней мере, не строят социализма. И потом, здесь кормят, подчеркиваю, господа, совершенно даром кормят. Завтраки, обеды и ужины. А там, в ихнем бедламе, надо работать! Там даром ничего не дают! Но старый присяжный поверенный Старохамский на ихний социализм работать не будет. Слышите! Не будет!

Тихон Маркович (всплескивает руками). Ай-яй-яй, какая политическая целеустремленность!

Старохамский (с жаром). Здесь у меня, наконец, есть личная свобода! Свобода совести! Свобода слова! (Через палату проходит санитар. Старохамский визгливо орет.) Да здравствует Учредительное собрание! Все на форум! И ты, Брут, продался ответственным работникам! (Оборачиваясь к собеседникам.) Видели? Что хочу, то и кричу. А попробуйте на улице! В два счета напорешься на какого-нибудь пролетария!

Диванов (подходит с картами в руках). Ну, что вы всё о политике и о политике! Давайте перебросимся в шестьдесят шесть.

Старохамский (оживляясь). Без двадцати и сорока?

Диванов. Без двадцати и сорока.

Старохамский. По гривеннику очко?

Диванов. По гривеннику.

Старохамский. И второе из обеда?

Диванов (секунду в нерешительности). Идет, второе из обеда.

Садятся на кровать, сдают карты.

Тихон Маркович (жалобно). А я?

Диванов. Сегодня вы на стрёме, Тихон Маркович. Становитесь к дверям, а то кто-нибудь войдет.

Тихон Маркович. Всё я. Всегда я. Я и собака. Я и на стрёме.

Старохамский. Очень просто. Собака всегда на стрёме.

Тихон Маркович отходит к двери.

Диванов. Наша взятка… А это, будьте добры, мне… И это мне… И это… Эх, удачно вышло, что мы только втроем в этой палате, что среди нас нет ни одного настоящего сумасшедшего… Вам сдавать… Я, признаться, их побаиваюсь.

За сценой раздаются шум и протяжный крик Берлаги. «Больные» вздрагивают. Тихон Маркович начинает лаять. Старохамский быстро прячет карты под подушку. Все трое принимают соответствующие позы. Входят докторша и санитар.

Докт. Придется перевести его сюда, не то он нам всю палату перепугает. Не понимаю, что за последние два дня делается. Прямо какое-то нашествие буйных.

Санитар вводит Берлагу. На Берлаге халат. Он взъерошен, напуган и от этого еще больше нахален.

Докт. (притрагивается рукой к пульсу Берлаги). Ну, как вы себя чувствуете, голубчик? Вам лучше, не правда ли?

Берлага. Я вице-король Индии! Отдайте мне любимого слона!

Докт. Это у вас бред. Вы в лечебнице. Мы вас вылечим.

Берлага (вызывающе). О мой слон, мой любимый верный белый слон!

Докт. Но ведь вы поймите, всё это бред, понимаете, бред!

Берлага. Нет, не бред!

Докт. Нет, бред.