Григорий Фукс - Двое в барабане

Особо отметил мерзость: 3904 порнографических снимка и "искусственный резиновый половой член".

Непроизвольно Сталин сопоставил два понятия: член ЦК ВКП(б), каким являлся арестованный, и резиновый член. Неужели умный Бухарин не понимал, куда он толкает советскую власть, выдвинув кулацкий лозунг: "Обогащайтесь!" Сталину докладывали о количестве чемоданов, с которыми возвращались из загранкомандировок красные спецы. Нахапав барахла, они не понимали, что продают партбилеты дьяволу, превращаясь в пособников империалистов.

Когда он узнал, что увенчанный им всеми возможными регалиями герой-полярник за государственный счет углубил канал Москва-Волга у своей дачи, - перестал приглашать в Кремль.

Мещанство разъедало партию, как весенний паводок разъедает лед. Многим хотелось урвать от жизни кусок пожирней. Сталин надеялся на молодых. Весной 1935 года обращался к выпускникам военной академии: "Мы, вожди, пришли к власти бобылями и такими останемся до конца, потому что нами движет исключительно идея, а не стяжание".

Покончив с НЭПом и завершив коллективизацию, Сталин надеялся навсегда разделаться с внутренней буржуазией. Но она вылезала из любой щели, как те гады в повести Булгакова "Роковые яйца".

Естественно, писатель имел в виду другое, но объективно именно красный луч профессора Персикова рождал все новые полчища партийных перерожденцев.

В том, что жизнь должна улучшаться, у Сталина сомнений не возникало: "Не улучшается жизнь - это не социализм, но даже если жизнь улучшается из года в год, но не укрепляется основа социализма, неизбежно придем к краху".

Фадеев знал о "ленинской скромности" товарища Сталина и не показывался ему на глаза в новой бобровой шубе и собольей шапке. Был он похож в ней на Шаляпина с картины Кустодиева. Ни о каком перерождении речи быть не могло, просто захотелось пустить пыль в глаза кой-кому из писательниц.

"Если Фадеев клюнул на шубу, пусть даже без буржуазной подоплеки, то чего ждать от других", - думал Сталин и срывал зло на секретаре Поскребышеве.

Дело дошло до того, что ему стали сниться дурацкие сны: будто ночью в нижнем белье он пытается удержать створки Спасских ворот. В них ломится многотысячная толпа обуржуазившихся коммунистов и беспартийных. В щель ворот Сталин видит знакомые лица наркомов, маршалов, орденоносных артистов и прочих перерожденцев.

Из горящих глоток лишь одно слово: "Обогащайтесь! Обогащайтесь!" Хотим красивой жизни. Давай коверкот, габардин, крепдешин, мадеполам, авто, бабам - гипюр, шелка, меха, фетр, велюр, парфюм и каждой по надувному резиновому члену!..

Охранники стоят как истуканы.

Он зовет на помощь. Сбегается Политбюро - тоже в исподнем. Пыхтят, тужатся. Геморрой от напряжения нажили, в том числе и товарищ Сталин. (А он-то гадал: отчего.) Сколько он требовал заделать все кремлевские ворота кирпичом, а выезды прорыть под землей. Не послушались, прошляпили, прохвосты.

Трещат ворота, поддаются...

Погибла революция. Не сдержали клятвы, данной Ильичу!

Глава III

ХОЗЯИН

Запятые ставил густо...

Менялась не только страна. Новый смысл приобретали слова. Исчезли прежние хозяева фабрик, заводов, земли.

Появились новые хозяева огромной страны. Об этом писали, говорили, пели ежедневно, ежечасно.

"...Человек проходит как хозяин необъятной родины своей..."

"...Мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева земли".

Хозяевами считались миллионы, но все понимали и знали, кто в стране первый, главный хозяин.

Коммунист Фадеев, естественно, не был исключением. Его поражала разносторонность вождя. Сталин не оставлял без внимания даже самое незначительное произведение, проявляя, по мнению писателя Симонова, "потрясающую осведомленность".

Сталин не просто прочитывал сценарии, рукописи, а правил в них ошибки, пунктуацию, орфографию, стиль, ничего не пропуская. Запятые ставил густо.

Вот сценарий фильма "Падение Берлина": "В кабинет вошел Поскребышев". Не годится. На полях написал: "Вошел секретарь Сталина Поскребышев". Не допускал вольностей. Мало ли могло быть Поскребышевых.

Не Михалков с Эль-Регистаном, а товарищ Сталин придал тексту гимна СССР торжественный настрой, придумав начальные строчки: "Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь..."

Ни Фадеев, ни кто другой не могли представить гимн без такой запевки.

Ждановские уроки композиторам вызывали у Сталина ироническую улыбку. Вероятно, Шостакович и Прокофьев не совсем Чайковский или Римский-Корсаков, но сесть перед ними за пианино и учить, какую музыку сочинять, выглядело, мягко говоря, неумно. Тоже критик Стасов нашелся! Его "надзиратель по идеологии" явно переусердствовал. Товарищ Сталин не стал напевать автору оперы "Тихий Дон" композитору Дзержинскому популярные классические мелодии, а ограничился советом "закупить все партитуры наших оперных корифеев. Спать на них, одеваться ими, чтобы учиться у них".