Аркадий Гайдар - На графских развалинах

Яшка нырнул под одеяло и, укрывшись с головкой, притворился уснувшим.

Вошел отец и спросил у матери:

- Спит уже Яшка-то? Не нашел, видно, фотографию. Эх, и жаль, ежели не найдет!

- Да на что она тебе? - отозвалась из-под одеяла засыпавшая уже мать.

- Вот в том-то и дело, что есть на что. Фотография заваль завалью, ей пятак цена, а мне за нее пятерку посулили. Сижу я, газету читаю в сторожке. Подходит ко мне какой-то неизвестный человек. Я сразу угадал, что приезжий. Поздоровался он и спрашивает: "Вы будете Максим Нефедович Бабушкин?" - "Я", - говорю. "Очень приятно! Хотелось бы мне с вами поговорить. Ежели вы не заняты, то, может быть, зашли бы вы со мной в соседнюю чайную, "Золотое дно", а там за бутылкой пива я изложил бы вам суть дела". А я как раз домой собирался уже. "Что же, говорю, можно и зайти. Погодите, я только каретник на замок запру". Зашли мы в чайную, подали нам пару пива, и приступил он к делу.

Оказывается, приехал он с товарищем из города от какого-то общества по изучению русской старины. То есть изучают они разные старые постройки, усадьбы и церкви. Какой архитектор сработал, в каком году да в каком стиле. И вот заинтересовались они и графским имением. Я объяснил ему, что хотя и много лет служил у графа садовником, но усадьба сама лет за сто еще до меня построена была, так что насчет архитектора сказать ничего не могу. Вот что касается оранжерей и парка, - это все было под моим наблюдением.

Стал он тогда меня расспрашивать, какие растения выращивали да какие цветы. Я отвечаю ему и упомянул к слову про пальму. Он не верит: "Не может в этаком климате на воле пальма произрастать". - "Как, говорю, не может? Я врать не буду - у меня и по сию пору фотография с нее сохранилась". Как заблестели у него глаза... "Продайте нам эту фотографию, - предлагает он мне, - мы вам за нее рублей пять дадим. Вам она ни для чего, а нам для коллекции". Я так и ахнул - за всякую дрянь да пять рублей! Ну, думаю, верно уж, что не знаешь, где человеку удача выпадает. И пообещался ему принести... Да вот только нигде найти не могу.

- Дураки люди, - сказала, зевая, мать. - Денег им девать, что ли, некуда? В прошлом годе тоже художник какой-то с Сычихи портрет рисовать взялся, да еще по целковому за день ей платил. Ну взял бы хоть председателеву жену срисовал или еще кого неприглядней, а то Сычиху - да на нее и без портрета смотреть оторопь берет!.. А ты поищи все-таки карточку-то, пятерки под забором не валяются. Вон Яшке к осени пальтишко справлять придется, из старого-то он вовсе вырос.

"Ээх, и ду-ураки мы! - подумал Яшка, осторожно высовываясь из-под одеяла. - Эх, и трусы! И чего испугались? Мирные люди усадьбу обследуют. Да еще добрые какие, отцу пять рублей обещались. Нам бы вместо чем бежать, надо бы наверх к ним выбраться. Может быть, пособили бы в чем-нибудь - глядишь, по двугривенному заработали, а мы бежать. И чего только ночью со страха не померещится!"

Яшка натянул покрепче одеяло и услышал, как отец повернул выключатель, выключая свет.

Яшка повернулся на бок и закрыл глаза. Так он пролежал минут десять. Сладкая дрема начала охватывать его, и его мысли начинали смешиваться, мелькнул уже кусочек какого-то сна, как вдруг он услышал, что что-то тихонько стукнулось об пол, точно обвалился с потолка маленький кусочек штукатурки. Через минуту опять что-то стукнуло.

"Должно быть, Васька-кот в темноте балует", - подумал Яшка и спустил руку к полу, отыскивая что-либо, чем можно бы отпугнуть кота. И в ту же минуту он почувствовал, что прямо к нему на одеяло упал небольшой, с горошину, камешек.

"Кто-то через окно кидается. Уже не Валька ли... Но зачем же это он так поздно?.."

Яшка высунулся в окно. Возле черного забора он еле разглядел прячущегося в тени Вальку. Яшка махнул ему рукой, что должно было означать: "Уходи, выйти не могу, отец с матерью только что легли". Однако Валька упрямо замотал головой и продолжал подавать сигнал, вызывая Яшку.

"Вот, пес тебя забери! - подумал обеспокоенный Яшка. - Что у него могло этакое случиться, чтобы вызывать в полночь?"

Он осторожно натянул штаны и прислушался. Сестренка Нюрка крепко спала. В соседней комнате похрапывал отец, но мать еще ворочалась с боку на бок.

Яшка бесшумно взобрался на подоконник, нащупал рукою уступ и тихонько спустился на выемку фундамента. По выемке он добрался до угла и только здесь уже спрыгнул в мягкую землю клубничных грядок.

- Ты чего? - напустился он на Вальку. - Разве я велел тебе по ночам будить?

Вместо ответа Валька взволнованно приложил пальцы к губам и потащил Яшку за рукав.