Леонид Гаврилкин - Остаюсь с тобой

- Я никогда не считал себя фантазером, Вячеслав Никитич, - без обиды заметил Скачков. - А то, что вы каждый день дрожите, так это в значительной степени оттого, что временами мы не своими делами занимаемся. У нас есть кому дрожать вместо вас... А вот то, о чем я говорил, - это проблемы для нас с вами. Мы с вами, чего греха таить, малость забыли о своих обязанностях, взяли на себя то, что должны делать наши подчиненные. А то, как поглядеть, некоторым за нашими плечами легко живется.

- Валерий Михайлович, вы так говорите, будто я против, - пожал плечами Котянок. - Я всегда считал и считаю, что это давно надо было сделать. Однако все мы так погрязли в текучке... Сами знаете, какая ситуация...

- Вот чтобы не возникало больше таких ситуаций, мы и должны пересмотреть свою работу. Каждый из нас. И вы, и я... И, конечно, главный геолог. Для геологической службы работы у нас тоже хватает. На триста пятой нефть получили там, где ее не ждали. Сколько ее там? Может, целое море?

- Нет, не море, - решительно возразил Протько. - Скорее всего, мы напали на локальную ловушку.

- Утешил, называется, - засмеялся Скачков.

- А вот каких размеров та ловушка, мы не знаем, - продолжал главный геолог. - Я сейчас работаю над запиской генеральному директору, предлагая доразведать площади вокруг триста пятой, а может, и на всем месторождении. Не исключено, что на нижних горизонтах всюду есть нефть.

- Видите, Вячеслав Никитич, несмотря на текучку, человек готовит свои предложения о доразведке площади, - упрекнул Скачков начальника технологического отдела.

Котянок только повертел головой.

- Всем нам не легко, - сказал Бурдей. - Копаемся, как те жуки... Своевременно поднял вопрос Валерий Михайлович...

- Моих заслуг здесь нет, - отмахнулся Скачков. - Сами обстоятельства диктуют.

Проговорили долго, чуть не до обеда.

Когда все вышли из кабинета, Скачков не мог усидеть на месте, до того был возбужден. Прошелся к порогу и обратно. Сегодня он как-то по-новому увидел своих подчиненных, увидел, чем они живут, насколько широко мыслят. Высказались все, и не по одному разу. Расходились оживленные и взволнованные. Кажется, все остались довольны разговором. Даже Котянок, несмотря на скептическую улыбку, не сходившую с его лица, в конце разговорился и высказал немало такого, к чему, безусловно, надо прислушаться.

Глянул на часы. Вот-вот должен был подъехать Дорошевич. Он всегда был точным. Скачков надел плащ, шляпу, открыл форточку - пусть хорошенько проветрится - и вышел из прокуренного кабинета.

- Когда вернетесь? - спросила Эмма Григорьевна. - Вдруг кто будет спрашивать.

- До вечера не вернусь. Если что важное, звоните по рации. - И, простившись с секретаршей, спустился на первый этаж. Через окно в коридоре увидел, как подъехала черная "Волга", и поспешил к выходу.

- Валерий Михайлович, давай в машину! - приоткрыв дверцу, позвал Дорошевич. Когда Скачков уселся на заднем сиденье, он сказал: - Посмотрим твое хозяйство. А по дороге будешь рассказывать, какие у вас здесь новости. Кстати, что на триста пятой?

- Загадка, Виталий Опанасович, но приятная, - Скачков сбоку глянул на помолодевшее лицо генерального директора. - Пробурили до проектной глубины, получили нефть. Все как ожидали. Однако нефти той чуть-чуть. Протько обратил внимание, что не добурились до материковой породы. Это было неожиданностью. По проекту должны были добуриться. Мы настаивали готовить скважину к эксплуатации. В нашем положении каждая тонна нефти дорога. А главный геолог свое. Говорит, надо бурить глубже. Мол, каких-то двадцать тонн в сутки нас не выручат, зато будем знать, что там, дальше. Все против. Мол, только время потеряем, и так с планом горим... Всякое говорили. Я, конечно, тоже был против. "Бумажное чучело!" - орал на меня Протько. Намекал, значит, на мое прошлое.

- Не похоже на него, - удивился Дорошевич. - Всегда такой спокойный, медлительный...

- Я в конце концов сдался, подписал просьбу буровикам. Те не отказали. Пробурили еще полсотню метров, подняли керн. Нефтеносный. Поставили на испытание. Фонтан! Главный геолог дневал и ночевал на буровой. Как носом чуял, что там есть нефть.

- Покажите мне вашу спасительницу.

- И правда спасительница. Сейчас существенно помогает справляться с планом.

- Что делает комиссия?

- Работает. Старается. Но до конца года, кажется, не кончит. План на будущий год останется тот же.

Машина остановилась у проходной цеха подготовки нефти. Дорошевич вышел из машины, по привычке погладил свой животик, который теперь был почти незаметен. Вообще генеральный директор в последнее время заметно похудел. Серое пальто висело на нем как на колу. Пройдя через проходную, он осмотрел блестящие белые цилиндры, широкие приземистые емкости, пожевал мясистыми губами, тяжело вздохнул.