Илья Зданевич - Собрание сочинений в пяти томах. 2. Восхищение

Но когда Лаврентий вспомнил о злоключениях последнего года, он заставил себя поверить, что брат Мокий все может. Брат Мокий простит его, ведь он свой, близкий, поймет, что Лаврентий заблудился, наказан по заслугам и что пора вернуться на лесопилку, к прежней скуке, трудовой и нищенской

Всетаки не сошел ли Лаврентий с ума? Как это убитый юродивый, похороненный там на кладбище, не только живет, но и держит империю, властвует над нечистыми? И что он жив, убиенный, еще так сяк, а как же это святой подвижник якобы, а присмотришься, руководник, великий князь тьмы и прочая и прочая. А исчадия не были ли слабым подражанием их императору? А бесчинства капитана Аркадия? Зверства стражников? Чиновничий произвол? Выдумщиком всех преступлений, опутавших горы и плоскость, не был ли этот хам? И подумать только, чего Лаврентий не перенес из за его святости, которая на деле была грехом

И теперь клянчить, унизиться, согнув колена, сдаться на милость и признать разврат миром правящий? Или лучше прикончить гада?

И однако там высоко, высоко, над праведной деревушкой, среди ледопадов и звезд Ивлита ждала Лаврентия, примиренная со злом ради будущего ребенка

Чего только Лаврентий не натерпелся из за этой женщины! И всего мало, надо идти на новые унижения, смертельные, снова пресмыкаться и быть может после смерти даже. Не союзница ли Ивлита брату Мокию, мелькнуло в голове у молодого человека

Служба приближалась к концу. Кадильный дым наполнял собор, и солнечные лучи уже не просачивались вовсе сквозь сизую толщ. Вечно усталое лицо Рукоблудного еще более посерело, обтаяло, а сам скрючился. Анна переглянулась раза два со стоящими рядом полицейскими, но оттягивала дело. Ибо, по мере того, как время уходило, в ней крепло восхищение молодым человеком, и она уже не хотела, чтобы тот совершил покушение, наоборот, задумала ему помешать. Ведь он же будет схвачен полицией, избит, повешен, этот единственный порядочный человек. Надо спасти его; и как ни приятно увидеть Рукоблудного распростертым, судьба лаврентиева дороже

Духовенство столпилось около императора. Обряд кончился. Снова выстроились кривоногие юноши, раззолоченные похабники, заживо усопшие старцы. Тронулись к выходу. Лаврентий снова поднял бумагу, и спустившись со ступеней, протиснулся сквозь ряды, отделявшие его от шествия. Подать или нет? Унизиться или убить? все еще повторял он. Анна не спускала с него глаз и узрев, что императора и Лаврентия разделяет десяток шагов не больше, вот вот столкнутся, выдернула из сумочки пистолет, целясь в императора. Но рука кого то, кто следил за Анной достаточно внимательно, с силой подбросила ее руку

Выстрел раздался и пуля, пролетев над императором, поразила написанного на стене младенца

Ивлита сошла к людям. За верховным примирением решила искать болота житейского. Морозные ночи, начинавшее блекнуть солнце и одиночество мало подходили ее положению и будут вовсе не годны для новорожденного. Надо жить с людьми

В деревушке, куда Ивлита вернулась на следующий вечер после пожара, ее встретили с напускным безразличием. О том, как поплатились крестьянки за нападение, здесь уже знали и потому о враждебных действиях против беременной не было и разговора. Ее чуждались, с беспокойством глядя на неуклюжий живот, и только. Однако, какие предрассудки горцами ни руководили, Ивлита была столь богата, что отказаться от ее предложения продать ей один из домов, значило упустить редчайшую сделку, и в тот же вечер Ивлита стала, за кипу отсыревших в пещере денег, владелицей свайной постройки, недавно сколоченной по близости от хлева кретинов и разделенной на несколько игрушечных комнат

Старых друзей Ивлита не нашла. Столкновение Лаврентия с зобатым делало ее навсегда врагом зобатой семьи. Когда Ивлита попыталась навестить изнеженное сословие, те из трудовых прежних сообщников Лаврентия, что уцелели, не позволили женщине переступить ворот, встретив комьями глины и поношеньями. Но Ивлита не придала этому никакого значения. Некогда было разбираться в мелочах. Рождество близилось

Одна только старшая из зобатых дочерей отказалась подчиниться настроению братьев и переселилась к Ивлите в курятник, притащив с собой красного дерева колыбель, подарок изнеженных, богатейшая резьба и отделка которой напоминали о карнизах и ставнях исчезнувшего дворца. Словно по мановению, все в новом жилище было налажено и устроено. Поутру зобатая дочь хлопотала по хозяйству, заполдень садилась подрубать пеленки и шить одеяльца, а в сумерках бралась за гитару и устроившись на постели, у Ивлиты в ногах, певала одни и те же восхитительные песенки. Ночи были туманными и притихшими. С зодчеством и починками было покончено до весны, почему солнце вступало в вымершую будто бы деревушку: ни стука топоров, ни крика. Даже солдаты не показывались. И так целый день