Леонард Пирагис: Красавчик

Этого собака не могла выдержать. Громадный детина, обижающий ребенка, в ее глазах, вероятно, казался извергом, заслуживающим наказания. Пес свирепо зарычал, двумя громадными прыжками нагнал рыбака и через секунду все трое лежали в пыли. Еще мгновение, — и Митька стремглав мчался по дороге, а чухонец отчаянно ругался…

Но недолго торжествовал Митька. Когда он хотел юркнуть в первый попавшийся переулок, какие-то фигура преградила ему дорогу, и новые руки схватили его. Митька с разбегу ткнулся в синее сукно и даже оцарапал щеку обо что-то медное…

— Куда так торопишься, братец? Погоди-ка…

Митька поднял голову и совершенно упал духом: его держал урядник.

— Так, так… Ты мне, кажись, знаком, парнишка… Ну, понятно… Ишь сам так и наскочил… Дай-ка поглядеть на тебя.

Урядник внимательно пригляделся к лицу пленника, и усмешка шевельнула его усы…

— Э, ты что за птица?.. Мы никак встречались с тобой. Ну, понятно…

Митька дико вскинул глаза на полицейского и рванулся.

— Ха… ха… — загоготал урядник, крепче обхватывая жертву, — так тебе не нравится эта кличка, а?

Митька понял, что теперь все пропало.

«Ну, Миша, мы встретимся раньше, чем нужно!» — подумал он.

Сопротивляться и вырываться было бесполезно, чухонец с торжествующей физиономией спешил к ним. Два врага были налицо.

— Да, я Митька-Шманала! — дерзко глядя прямо в глаза урядника, проговорил Митька. — Ты поймал меня, твое счастье. Веди куда хочешь…

И нахмурившись, исподлобья поглядывая по сторонам, он пошел за урядником. В этот миг в Митькиной душе проснулся похороненный было прежний Шманала — отчаянный вор, гордость маленьких петербургских «фартовых».

Борский был искренно огорчен болезнью Мишки. Он не на шутку испугался, когда «натура» его вдруг разметалась на ковре и начала бредить. Художник бросил кисти и краски и поспешил к Красавчику.

Убедившись, что у мальчика сильный жар, Борский бережно перенес его на диван и позвонил.

— Матвей, — обратился он к вошедшему на звонок лакею. — Сейчас же отправьтесь к госпоже Шахматовой и попросите ее ко мне. Скажите, что она нужна к больному ребенку. Если ее нет дома, найдите другого врача. Тут на Сабировской есть, кажется какой-то, хотя лучше бы было пригласить Анну Иосифовну.

Когда лакей ушел, Борский присел на стуле возле дивана.

Красавчик метался по временам и бредил. Глаза его были открыты, но потускнели и на раскрасневшемся личике жуткими тенями скользили выражения муки, горя и даже отчаяния. Художник прислушался к отрывистым несвязным фразам и изумление отразилось на его лице: из уст мальчика вылетали странные слова.

Мишка бредил тюрьмой, Крысой, звал Митьку… Раз даже он закрыл лицо рукой от воображаемых побоев.

— Оставь меня… Не твой я… Краденый… Не мучь меня… не бей…

И страдание исказило нежные черты красивого личика. Художник положил ему руку на голову.

— Видно много пришлось тебе пережить, малыш, — вымолвил он с состраданием. — Но, Боже мой, причем тут тюрьма?..

Он встал и в волнении прошелся по комнате. Кто этот мальчик? Кем бы он мог быть?

Художник до сих пор мало интересовался этим вопросом. Он видел в Красавчике великолепную натуру и никогда не расспрашивал много о его семье и домашних. Эти расспросы всегда смущали Красавчика и он почти нехотя отвечал на них. Борский отнес это на счет застенчивости, но вот теперь, из отрывков бреда он узнал, что мнимая застенчивость была просто следствием вынужденной лжи. Мальчик бредил тюрьмой, говорил о какой-то Крысе… Неужели же он успел побывать в тюрьме?

Кто-то из дачников недавно рассказывал ему о малолетнем карманном воришке, бежавшем из тюрьмы. Его будто бы чуть не задержали на станции. Неужели это он?

Художник внимательно, с любопытством пригляделся к мальчику, словно видел его впервые. С минуту он глядел на Митькино лицо. Потом покачал головой:

— Нет, этот не из тех. Лицо у него слишком чисто и невинно… Не может быть. Бред, вероятно, просто плод расстроенного воображения.

Его размышления прервало появление Шахматовой.

— Леонид Аполлонович, я к вашим услугам, — проговорила она, появляясь в дверях. — Я что-то не совсем хорошо поняла Матвея. Он приглашал меня к больному ребенку. Откуда вы взяли больного ребенка, скажите пожалуйста?

Борский улыбнулся.

— Случаются на свете странные истории, Анна Иосифовна, ничего не поделаешь. Случился и у меня больной мальчик. Вот посмотрите… И прошу вас, Анна Иосифовна, облегчите страдания моей редкостной натуре. Это знаете, дивный мальчик, которому может позавидовать ребенок с картины Флавицкого.