Юрий Анненков - Воспоминания

Ю Р И Й А Н Н Е Н К О В

ВОСПОМИНАНИЯ

(выборка)

Владимир Ленин...

В Самаре мой отец познакомился и сблизился с Владимиром Ильичем Ульяновым, а также - с мужем его сестры, Марком Елизаровым.

(...)В августе того же года Ленин покинул Самару, и между ним и моим отцом завязалась переписка. В письменном столе отцовского кабинета долгие годы бережно хранились ленинские письма. (...)В нашей квартире в Петербурге, в кабинете моего отца неизменно висела под стеклом романтическая фотография юной красавицы Веры Фигнер с ее собственноручной надписью: "Дорогому Павлуше - Вера Фигнер". (...)Возвращаясь домой после вечерних прогулок с Фигнер, отец рассказывал, какая она умница, какая светлая женщина, какой мудростью, верой и добротой несет от ее слов, но однажды с горечью признался, что их пути все же разошлись, и что она, по его мнению, уже не понимает эволюции реальной жизни.

(...) ...в тот же год (1906) переехал в Куоккалу, скрываясь от петербургской полиции, В. И. Ленин, поселившись на даче "Ваза". Он неоднократно заходил в наш дом навещать моего отца и В. Н. Фигнер. Таким образом я впервые познакомился с Лениным в нашем собственном саду. (...) Ленин был небольшого роста, бесцветное лицо с хитровато прищуренными глазами. Типичный облик мелкого мещанина, хотя Ленин (Ульянов) и был дворянин. От моих Куоккальских встреч с Лениным в моей памяти не сохранилось ни одной фразы, кроме следующей: раскачиваясь в саду на качелях, Ленин, посмеиваясь, произнес:

- Какое вредное развлечение: вперед - назад, вперед - назад! Гораздо полезнее было бы "вперед - вперед! Всегда - вперед!"

Все смеялись вместе с Лениным...

(...)

После отъезда В. Н. Фигнер из Куоккалы я встретил ее снова в Париже, через пять лет. Я приехал в Париж в 1911-м году заниматься живописью (...).Благодаря этому я познакомился и подружился с Георгием Степановичем Хрусталевым-Носарем, бывшим председателем петербургского Совета Рабочих Депутатов в годы первой революции (1905). Роль Хрусталева-Носаря была в той революции значительной, и его прозвали даже "вторым премьером". Как известно, премьером (председателем Совета министров) тогда был граф С. Ю. Витте. Мне запомнился посвященный им обоим шутливый куплет, бывший популярным среди петербургской публики:

Премьеров стал у Росса

Богатый инвентарь:

Один премьер - без носа,

Другой премьер - Носарь.

У графа Витте нос был скомканный и в профиль был незаметен, как у гоголевского майора Ковалева.

Вернувшись на родину в 1918-м году, Хрусталев-Носарь был в том же году расстрелян советской властью.

(..)

3-го апреля 1917-го года я был на Финляндском вокзале, в Петербурге, в момент приезда Ленина из заграницы. Я видел, как сквозь бурлящую толпу Ленин выбрался на площадь перед вокзалом, вскарабкался на броневую машину и, протянув руку к "народным массам", обратился к ним со своей первой речью.

Толпа ждала именно Ленина. Но - не я.

В начале 1917-го года я прочел "Капитал" Карла Маркса, книгу, которая все чаще становилась в центре политико-социальных споров. Я читал ее, преимущественно в уборной, где она постоянно лежала на маленькой белой полочке, отнюдь не предназначенной для книг. В другое время мне было некогда: я занимался другими делами и читал другие книги.

Шел юбилейный год: "Капитал" был впервые опубликован в Германии ровно пол-века тому назад, в 1867-м году. Марксов текст казался настолько устарелым, потерявшим реальную почву, что я читал его скорее как скучный роман, чем как книгу, претендовавшую на политическую и притом международную актуальность. Паровоз, раздавивший Анну Каренину в 1873-м году, уже не походил на локомотив, возвращавший России, сорок четыре года спустя, на деньги Вильгельма Второго - в запломбированном вагоне - Ленина и прочих "марксистов". Все социальные условия жизни с тех пор видоизменились и упорно продолжали меняться, прогрессировать, находить наиболее справедливые формы. Книга Маркса казалась мне уже анахронизмом. Вот почему "историческая" речь Ленина, произнесенная с крыши военного танка, меня мало интересовала. Я пришел на вокзал не из-за Ленина: я пришел встретить Бориса Викторовича Савинкова (автора "Коня бледного"), который должен был приехать с тем же поездом. С трудом пробравшись сквозь площадь, Савинков и я, не дослушав ленинской речи, оказались на пустынной улице. С небольшими савинковскими чемоданчиками мы отправились в город пешком. Извозчиков не было.