Рыжик, слыша его просительный и боязливый шёпот, ликовал.
- Гуляйка! Милая собака! Небось, ты вот меня за три целковых не продашь? а? У, ты!..
Савелий понурил голову и стал тыкать палкой в землю. Рыжик продолжал:
- Друг ты мой, Гуляй! Собака ты, но супротив тебя человеку не устоять. Душа у тебя есть. Жалеешь ты меня? Вижу, жалеешь! потому - и я ведь собака...
- Собака и есть! - вдруг вскинул головой Савелий.
- Ну?
- Собака, мол, и есть! Тебя честью просят, не подводи человека, а ты своё. Чёрт паршивый! Лезь, коли хошь!
Рыжик не ожидал такого взрыва, не приготовился к нему и был поражён им.
- А как не хочу?! - нашёл он вопрос.
- А, так я тебя силком засуну али в полицию сведу. Понял? Ты что думаешь? Мне, брат, всё равно. Я Мишку Косого прошлый раз отправил. И очень были мной довольны. Что я могу делать, коли с вашим братом сладу никакого нет!
Савелий воодушевился. Он почувствовал на своей стороне силу и ещё что-то, поддерживавшее его.
- Дурак, говорил тебе - лезь! вон обход едет! слышь? Лезь, чёрт! заберут! А то сам сейчас засвищу! Ну!..
Но Рыжик не полез. Он почувствовал, как что-то горячее и удушливое хлынуло ему из груди к горлу, крякнул, заскрипел зубами и вдруг истерично закричал:
- Не хочу! Не лезу! Гуляй! Пшёл сюда! Я - твой хозяин! Гуляй! давай воровать! Смотри, солдат, тащу! Хочу доску спереть у тебя, солдат! Что ж ты меня не хватаешь?! а? Ну, свисти! Свисти, подлец! Мерзавец ты! Узы его, Гуляй! Рви его!! рви его, Иуду!!.
Рыжик пришёл в исступление. Он начал дико кричать и, вцепившись в шею собаке, пытался бросить её на Савелия.
Собака громко завыла, вертясь в его руках, и вдруг вцепилась ему в ногу.
Дико вскрикнув, Рыжик, как сломанный, свалился на землю и, воя, как волк в капкане, стал кататься по ней.
Разозлённый Гуляй метался вокруг него, пытаясь вцепиться ему в горло, а солдат растерянно стоял и, нелепо размахивая палкой по воздуху, резко свистел, закинув голову в небо.
Послышался топот лошадей, и на пустырь выехали две серые конные фигуры.
- Что такое? - торопливо спросила одна из них, спрыгивая на землю и обращаясь к Савелию, ещё не успевшему перестать свистеть.
Савелий тупо оглянулся на Рыжика, откатившегося к стороне. Над ним уже склонился другой полицейский и поднимал его с земли.
- Что за шум? Ну! - повторил свой вопрос полицейский, встряхивая Савелия за шиворот.
- Человек пришёл... - забормотал Савелий. - Пришёл и прёт доску. Я, значит, и засвистел... Господи!.. - вздохнул он убито.
- Человек пришёл!.. - передразнили его и, сунув кулаком в лицо подведённого Рыжика, слабо всхлипывавшего, добавили: - Разве это человек? У ты, м-морда! Веди его!
Савелий неопределённо махнул рукой и не тронулся с места.
- Веди его, говорят! - крикнули ему.
Тогда он подошёл к Рыжику и, взяв его за рукав, глухо сказал:
- Пойдём!
- Смотри, чтобы не убежал! - напутствовали его полицейские и, сев на лошадей, скрылись в ночной тьме.
Рыжик шёл и молча всхлипывал, то и дело наклоняясь, чтоб дотронуться до ноги.
Шли какой-то пустынной улицей, среди заборов, из-за которых на улицу простирали свои голые ветви уродливые деревья. Улица была узка, и ветви висели над ней частой сетью. Казалось, что много длинных и тонких рук протянулись друг к другу и пытались сцепиться в крепком рукопожатии, но ветер, качая их, не позволял им сделать это, и деревья тихо и жалобно скрипели. Сквозь узоры ветвей видны были фатально плывшие в небе тучи, и их медленное, тяжёлое движение было так тоскливо и бесцельно.
Вдали виднелись тёмные силуэты каких-то построек, и жалкие огоньки фонарей, мерцая кое-где средь них, делали ночь ещё тоскливей и мрачней.
- Вот тебе, проклятый! - радостно взвизгнул Рыжик, взмахнув рукой в воздухе... И вслед за его визгом раздался жалобный визг Гуляя.
Савелий остановился.
- Что это ты собаку-то?.. - угрюмо спросил он, посматривая искоса на Рыжика.
- К-камнем тррахнул! Попал хорошо. Что, дьявол, воешь? Вой, вой! Я выл. И ещё бы завыл, но больше голосу нет.
Рыжик захохотал дробным, металлическим смехом и грузно опустился на землю.
- Дальше я не пойду. Устал я и иззяб. Здесь я издохну. Дальше ни-ни! будет.
Он вытянулся на земле и замолчал, скорчившись в странный, лохматый ком.
Савелий тоже стал, молча оперся на палку и уставился на него глазами, переминаясь с ноги на ногу и желая сказать что-то.
Где-то неподалёку приютился Гуляй и тихо взвизгивал.
Минута за минутой, медленные и тяжёлые, проходили в молчании и точно камнями ложились на Савелия. Он, стоя над Рыжиком, сопел и, сгибаясь над ним, наконец, осторожно дотронулся до его плеча.
Читать дальше