Александр Грибоедов: Александр Сергеевич Грибоедов - об авторе

По приезде в Тегеран он сразу принялся применять к делу ту программу действий, которую себе предначертал; он желал импонировать высоко поднятым достоинством русского имени, нарушал этикет шахского двора, выказывая самому шаху возможно меньше уважения, принимая под свое покровительство то смотрителя гарема, то его обитательниц, если они были из числа русских подданных и искали защиты русского посла, -- настойчиво требуя уплаты контрибуции и вообще не уступая ни в чем строптивости персиян. Все это делалось вопреки личным склонностям, из твердого сознания обязанности; но, пересиливая себя, Грибоедов слишком далеко зашел. Возбуждаемый сторонними нашептываниями, он действовал иногда вызывающим образом; этими ошибками пользовались английские дипломаты, чтобы разжигать ненависть к послу в придворных сферах; подозрения, тогда же возникшие на этот счет, в значительной степени подтверждаются документами, обнародованными за последнее время. Но ненависть поднималась еще грознее в народной массе; ее возбуждали и поддерживали духовные лица, в базарные дни фанатически проповедовавшие месть и избиение русских; вряд ли кто-нибудь из враждебных Грибоедову иностранных дипломатов в своей интриге мог сознательно опираться на дикую силу невежественной толпы, которой втолковали, что русских следует истребить как врагов народной религии. Зачинщиком восстания был тегеранский муджшехид (высшее духовное лицо) Месих, его главными пособниками -- улемы; вельможи вроде Алаяр-хана, всегдашнего врага Грибоедова, были также посвящены в заговор, имевший целью напугать русских, нанести им некоторый урон, но не вызывать резни. Когда же (по показаниям самих персидских сановников) народу собралось в роковой день около 100 тысяч человек, и масса, фанатизованная проповедью, бросилась к дому посольства, руководители заговора потеряли власть над ним, и стихийная сила забушевала. Грибоедов понимал, какой опасности подвергается, и за день до смерти послал во дворец грозную ноту, заявляя в ней, что ввиду неспособности персидских властей охранить честь и самую жизнь представителей России он просит свое правительство об отозвании его из Тегерана. Но было уже поздно. 30 января 1829 г. произошло почти поголовное избиение русских (спасся лишь советник посольства Мальцов) и в особенности зверское убийство Грибоедова, чье тело найдено было в груде трупов обезображенным и изуродованным. Со всегдашней своей неустрашимостью Грибоедов поспешил спуститься к входной двери, которую пытались охранять казаки, защищался саблей, был узнан и положен на месте. Долгими дипломатическими отписками, уверениями в невиновности и демонстративным отчаянием, наконец, присылкой Хосрева-мирзы в Петербург с извинениями, удалось персидскому правительству уладить снова отношения к России; это осуществилось тем легче, что, занятая турецкой войной, Россия не могла желать возобновления военных действий против другой страны. Постепенно водворялись мир и согласие, как будто ничего и не нарушало их. Не стало только великого человека... Грибоедов похоронен в Тифлисе у монастыря святого Давида, прекрасным местоположением которого он всегда любовался, выражая желание найти себе здесь могилу. Жена пережила его почти на тридцать лет. Бывают писатели, вся духовная жизнь которых, все лучшие помыслы и творческое дарование выразились в одном произведении, являющемся точно итогом их существования. В их числе одно из первых мест занимает Грибоедов. Потомство забыло его стихотворения и мелкие пьесы, о "Грузинской ночи" слишком мало знает, дипломатические труды и ученый дилетантизм Грибоедова ценит в миру, но никогда не перестанет удивляться благородству замысла, смелости сатиры и несравненному комизму "Горя от ума". В этой комедии и в переписке -- к сожалению, еще мало известной, тогда как в ней необыкновенно ярко и задушевно выступает нравственная личность писателя, -- виден на каждом шагу один из даровитейших русских людей, любивший искренно свое отечество, с симпатиями к его старине и самобытности умевший соединять сочувствие прогрессу и вражду к тем, кто "хотел бы навеки задержать народ наш в состоянии младенчества". Счастлива литература, в которой мог раздаться такой горячий и мужественный протест против зла. Сила его влияния пережила уже полвека, хотя "грибоедовская Москва" стала совершенным анахронизмом; оно основывается на вечно правдивом, всегда понятном заступничестве за дорогие людям идеалы и не зависят от временных условий быта, как бы остроумно они ни были осмеяны; не зависит оно и от прискучивших споров о партийности Грибоедова, который сам же отвоевал себе независимое положение в литературе и обществе, -- потому что истинно великое в творчестве свободно возносится над раздорами и мелочами дня. Для современной, упавшей духом литературы неоценимым благом была бы решимость писателя "с душой" выступить с новым переложением вечной темы о "Горе от ума", столь же страстным и искренним, хотя и обращенным к новому обществу и к порочным на новый лад людям. В этом пожелании заключается, кажется, высшая похвала, которую потомок может воздать Грибоедову. -- Для истории текста "Горя от ума" ценны издания "Музейского списка", изданы В. Якушкиным, и "Жандровской рукописи", Н. Пискановым, 1912 г. Варианты из первоначальной редакции напечатаны впервые в издании Стасюлевича, "Русская Библиотека", под редакцией А. Веселовского. Собрания сочинений Грибоедова стали издаваться, начиная с 1858 (издание Евгр. Серчевского) к концу 1880-х годов; наиболее полным собранием было вышедшее под редакцией И. Шляпкина, в 2 томах, заключая в себе всю известную тогда переписку Грибоедова; в настоящее время окончательным, по-видимому, собранием сочинений является предпринятое Разряд. Изящной Словесности Академии Наук под редакцией Н. Писканова (1-й т., 1911). Вся литература о Грибоедове до 1889 г. включительно -- в приложенном к изданию Шляпкина указателе; дополнение к нему издано Пиксановым (Юрьев, 1903). Из биографической литературы: статьи А. Н. Пыпина ("Вестник Европы", 1890, I), биографический очерк Грибоедова в "Русской Библиотеке", Алексея Веселовского; его же, "Очерк первоначальной истории "Горя от ума" ("Русский Архив", 1874, VI) и "Альцест и Чацкий" ("Этюды и характеристики", 1912), биография в 1 томе Собрания сочинений, издание Пиксанова; биографические материалы, собранные Д. Смирновым, "Русское Слово", 1859, IV -- V; "Беседы в обществе любителей российской словесности", 1868, II; "Исторический Вестник", 1909; П. Щеголев "Грибоедов и декабристы", 1905. Лучшими разборами "Горя от ума" являются статьи Белинского и в особенности Гончарова ("Мильон Терзаний", "Собрание сочинений Гончарова", т. VII).