Василий Розанов - В темных религиозных лучах. Свеча в храме

Поразительно. Толстой чуть-чуть не договорил «всего дела»: «своя красота радует, но мужское влюбление пугает ». Да ведь это весь очерк — Артемиды (богини луны ) греческой, охотницы, блуждающей по лесам. Но «радующая красота» явно радует в отношении кого-то , п. ч. иначе это была бы какая-то онанистическая эстетика. Кого же? Да девушек, женщин ! Марья Павловна не дошла немного «до точки», как не дошла и Артемида. Еще шаг — и получилась бы поэтесса Сафо с о-ва Лесбоса. Артемида — недоконченный или, вернее, переходный тип греческой мифологии. В. Р-в.

Полная аналогия «пациенткам» Крафт-Эбинга! Если бы Толстой знал об этом совпадении! Если бы об этом совпадении знал Крафт-Эбинг! В. Р-в.

Поразительные подробности… О, сколько аналогий с первыми инокинями… «Не любила отца »… Имеющие сами не рождать , «бессеменные» сами, — ничего не чувствуют к вертикальным степеням родства: детей — не будет , а родителей как бы нет . «Чужие» по направлению вниз и вверх , но зато удвоенно родные в связанности с однолетками , с друзьями (юноши), с подругами (девушки)… Лесбиянство — в духовной степени — этой Мар. Пав. выражается в том, что она уходит на фабрику не с «героем-юношею», не с «женихом» (обычная форма, обычный мотив, обычная тяга), а с подругою … Но уже поистине ее «подруга» есть ее тайный «жених»… Два шага бы вперед, в организации и жизни; и эта Мария Павловна, как древняя жрица Крита или Египта, пошла бы с этою «подругою» не на фабрику, а в храм Парсефены или Плутона («подземные» боги, боги «Аида»), с цветами, жертвами и мольбою: «Побрачьте нас, двух девушек… Ибо мужчин мы обе ненавидим » (Dea Lunus). Еще заметка: так вот где родник безумной роскоши, утопания в роскоши «напудренных маркиз» или разных «Клеопатр» всех веков, обычно окруженных любовниками (самцами). Близость к Лесбосу, «мужское в женском», «влияние Луны» отражается суровостью, «ненужностью вещей», «ненужностью имущества и обстановки» (всего, что «рождает Солнышко»)… Обратно: повышенная самочность и приближение к «вечной женственности», утончая нервы, увеличивая пахучесть, увеличивая «нектар» души и физики, порождает тоскливое желание весь мир обратить в «кружева и паутину», или обвить весь мир чем-то «кружевным», роскошью, негою… «Дворец не дворец» и «обстановка не обстановка»… Это — другой полюс монастыря : увы, столь естественный полюс! До чего разгадывается цивилизация! Как невозможно цивилизацию постигнуть без обращения внимания на вечную борьбу «полнобедренной» Афродиты и («Песни Песней») с худощавою Ашерою, которой в «жертву» сжигали детей… которой «ничего не надо», кроме кельи и ломтя хлеба, кроме «селедки» наших социал-демократов (см. у Степняка в «Подпольной России»: вечно едят, на «конспиративных пирушках», свою «селедку», не догадываясь, до чего это показует их связь и с Ганимедом-Лесбосом, и с Ашерою-инокинею). В. Р-в.

Великодушие, сострадание, чисто «христианские чувства» и «христианские отношения»… Между тем по исповеданию она атеистка и, вообще, вне — всяких религий. Мы отсюда можем судить, откуда в религиях-то взялись все эти их типичные черты, будто бы «Богом заповеданные» и человеком только «принятые к исполнению ». Нет, все от матушки-натуры: но только в «натуру»-то эту надо вглядеться и рассмотреть все ее разнообразные слои, «почвы», «подпочвы», «суглинок», «песок» и «среднее»… В. Р-в.

Поразительно: полный очерк древней христианки! Но родник в том, что метафизически перерезаны вертикальные связи ( с детьми и родителями ) и метафизически же отросли такие толстые «ручищи» (вместо genital’ий) для «связывания» с «ближними», с «соседями», с «однолетками», что связь эта необорима, неубиваема, неустанна, не тягостна, и прямо «в пищу», «в насыщение» полусодомиток… Она вовсе не устает на помощи «ближнему», «в услужении» ближнему, духовным «братьям» и «сестрам», — и точно так же и по той же причине не устает, как sainte prostituée Египта не уставала, совокупляясь… Разные «призвания», и радость, восторг в исполнении мирового «служения»… Но из этого ясно, до чего «дево-мужи» и «муже-девы» необходимы в цивилизации, какую колоссальную роль в жизни играют эти «никогда не выходящие замуж», какая толща работы принесена ими на алтарь человечества. Между тем чтó такое «содом» по оценке юриспруденции, полиции? по оценке религии? наконец, «бесстрастной науки»?! Предмет «серного огня», кутузки и дома умалишенных!!! И только оттого, что незамечены были переходные формы к содомии, да и она сама была постигнута не в психологии своей, не в таланте и чести, но под углом единственно и одного actus’а sodomicus’а, которого в 9/10 случаев и не бывает вовсе , а при «духовных содружествах», хотя они сопровождаются уже телесною любовью, иногда — телесным влюблением (тут — мириады степеней), этот actus отсутствует в 10/10 случаев… Все было проклято из-за действительно гнусного coitus’а per anum: которого или нет , или он есть только одна жилка , который-то «нерв», не главный и даже не значащий , в необозримом организме содомии, как необыкновенной близости, как «проницания лучами друг друга», как «щупанье небесными щупальцами» душ друг друга, как любовь и, наконец, (лунная) влюбленность особей с теми же genital’иями, одинаковыми у обоих влюбленных. Стоило бы медицине и юриспруденции плюнуть на эти «genital’ии», как «плевали» на свои genitalia «пациенты», подавляли их, хотели бы отрезать, они им были «не нужны», «не интересны», «мертвы», и никогда «не возбуждались»: и тотчас бы они поняли это явление, и сами обольщенно залюбовались бы роскошью плодов, приносимых им на стол всемирной цивилизации! Добавлю то, что все время, на всем пространстве этой книги, хотел сказать: что уже самая обыкновенная дружба, — между «Иваном Ивановичем» и «Петр Иванычем», между «Ольгой Семеновной» и «Варварой Петровною», — простое их «симпатизирование» друг другу, но отличающееся от безразличия или равнодушного отношения к прочим окружающим , есть содомия в дроби 1/100, 1/1000. Но все-таки именно «бескорыстное», не «утилитарное» отношение близости на почве любви, на почве «почему-то нравится», и «нравится особенно и больше всех » — есть содомия , т. е. дробь содомии. Как только мы это признаем или об этом догадались, так поймем, что в сущности вся жизнь залита содомиею, проникнута ею, как сахар, опущенный в стакан чаю, тающий и еще не растаявший… И что как сахар придает вкус чаю, так essentia sodomica сообщает сладость, приятность, легкость, облегченность, связанность и «социальность» всей жизни… В. Р-в.