Мехти Гусейн: Апшерон

- Не насытился еще?

Самандар покосился на Джамиля и покачал головой:

- Вот это уж ни к чему.

И выражение лица, и обиженный взгляд его словно говорили: "Ты бы сказал лучше, что все это вынул из чемодана для меня и только для меня".

- Все, что видишь на столе, - твое, - сказал Джамиль. - Только сомневаюсь, чтобы ты смог съесть все это.

Самандар обрадовался, как дитя, и протянул правую руку Джамилю:

- Спорим?

- Идет! Но если не съешь, прочтешь "Гурбан Али-бека"* и расскажешь мне содержание.

______________ * Один из рассказов Джалиля Мамед Кули-заде.

Довольный поставленным условием, Джамиль с готовностью протянул руку и со всего размаху хлопнул по мягкой и пухлой ладони Самандара. Тому только этого и надо было. Решив воспользоваться редким случаем насытить свой ненасытный желудок, он подвинул к себе несколько больших кусков мяса и с прежним аппетитом принялся за еду.

Таир лежал на кровати, закинув руки за голову. Из рассказов Джамиля он уже знал кое-что о Самандаре и теперь глядя, как быстро толстяк работает челюстями, подумал: "Этот не станет утруждать себя чтением. Лопнет, а куска не оставит".

Полежав еще немного, Таир приподнялся, спустив ноги с кровати, оделся и, достав из кармана половинку расчески, зачесал назад свои длинные черные волосы.

Товарищи с любопытством вначале, а потом уже с беспокойством следили за каждым движением Самандара. Джамиль не выдержал и опустил руку на плечо толстяка.

- Черт с ним, с нашим спором, если даже ты выиграешь! - сказал он серьезно. - Я боюсь, дружище, что ты объешься и заболеешь, а виноват буду я.

Самандар, продолжая жевать, ничего не ответил.

Джамиль взял полотенце и вышел из комнаты.

А когда он вернулся, Самандар тоскливо смотрел на последний кусок баранины.

- Ну, как? - обратился к нему Джамиль.

Самандар поднял вверх обе руки:

- Сдаюсь!.. Клянусь аллахом, зря только наговаривают на меня, будто я такой обжора. Правду говорят:

"Овце выпустит кишки шакал, а свалят на волка".

Все засмеялись.

- Не отчаивайся! - поспешил успокоить его Джамиль. - С такой жирной бараниной не справился бы и сам Гурбан Али-бек.

Таир, внимательно присматриваясь к Самандару, угадывал в нем простодушного, искреннего парня и все больше проникался к нему чувством дружеского расположения. Ему казалось, что люди, вроде Самандара, всегда искренно желают другим счастья, не могут таить в себе злобу и при случае не пожалеют ничего ради товарища.

Джамиль взглянул на газеты, которые он только что просматривал, и снова обратился к Самандару:

- Ну, рассказывай, что нового? Дела в тресте, видно, идут неплохо? Не ругают нас больше в газетах!

- В трест прислали нового управляющего, Кудрата Исмаил-заде, - быстро ответил Самандар, довольный тем, что разговор перешел на другую тему. - Этот крепко взялся за дело. Все хвалят. Вчера вечером заходил сюда ваш мастер, старик Рамазан. Про тебя спрашивал. Я сказал, что ты не сегодня-завтра вернешься. Услышав, что им, Джамилем, интересовался сам Рамазан, молодой нефтяник просиял от радости.

Старый буровой мастер Рамазан был известен на весь Апшерон. Не имея специального образования, он, однако, хорошо знал тайны земных недр, и многие даже опытные буровые мастера обращались к нему за помощью во всех трудных случаях. В этом сказывался накопленный им многолетний опыт, благодаря которому Рамазан мог с закрытыми глазами отличить сураханские нефтяные пласты от романинских. О нем сложили даже забавную легенду: рассказывали, будто, тяжело заболев, старик собрал своих друзей и просил их непременно похоронить его там, где поиски нефти окажутся безрезультатными. "Почему ты этого хочешь?" - спросили его друзья. "Потому что, куда ступила моя нога, там обязательно появляется нефть", - ответил больной. А когда эту выдуманную историю рассказали самому Рамазану, он рассмеялся и сказал: "Да где же тут выдумка? Не было еще случая, чтобы пробуренная мною скважина дала воду вместо нефти".

Рамазана знали в Баку не только как одного из самых искусных мастеров бурения нефти, но и как старого большевика. В молодости ему пришлось работать в большевистской организации вместе с товарищем Сталиным. Рамазан не раз сидел за решеткой и не раз убегал из тюрьмы.

Джамиль понимал, что старик, всегда казавшийся таким хмурым и озабоченным, на самом деле обладает добрым и отзывчивым сердцем.

- Ну, так что же сказал мастер? - спросил он Самандара.

- Сказал, что боится, как бы ты не задержался в деревне. Наступили, должно быть, на морских буровых горячие дни... Посидел с нами, поговорил. Очень он понравился мне. Рассказывал о своей молодости, о далеких годах. Да... Повидал старик на своему веку немало...