— Фу, гадкий! Терпеть не могу пауков! — объявила Люба.
— За что? Мух они убивают потому, что им есть хочется, а между собой, друг с другом, они даже очень добрые, и детей своих очень любят.
— Любят? — с удивлением повторила Люба.
— Да. Ты погляди, — рассказывал Лева, — погляди на моего паука: это — мать. Видишь, у нее в передних лапках маленький клубочек; в паутинном клубочке спрятаны яички. Мать ни за что никому не уступит клубочка; она скорей позволит оторвать у себя все лапки. Она носится с ним, бережет и защищает его как умеет. Когда же из яичек выходят детки, она таскает их на спине и заботится о них, приносит им еду и очень их любит.
— А я их все-таки не люблю, — настаивала Люба, — никто пауков не любит.
— Напрасно ты это думаешь. В деревне пауки в большом даже почете. Они переводят мух в избах, а кроме того, по паутине может крестьянин узнавать, какая будет погода: коли паук развесил паутину к холодной стене, к окошку, — будет вёдро, а перешел потеплее, поближе к печке, — так и знай, жди дождя.
— А твой паук что думает? Где он сделает себе паутину? — спросил Коля, заглянув в тетрадь.
— А мой крестовик вон какую сетку раскинул, — говорил, рисуя, Лева. — И сам в середине сидит и лапки поджал; это значит — будет хорошая погода. А правда, Коля, тетя ваша собиралась на Воробьевы горы, как будет хорошая погода?
— Правда.
Лида вздохнула.
Трудно было узнать Лиду; она простудилась, сидела бледная, кашляла. Тетя так ничего и не сказала ей в тот странный вечер, не бранила и не наказала. Она ее и потом не бранила.
Наутро Лиду призвали в кабинет к папе и при папе заставили рассказать, как все было.
Ах, как Лиде не хотелось рассказывать!
Ах, как ей было стыдно! Всякий раз, как она думала умолчать про что-нибудь, увернуться, тетя тотчас угадывала, будто в сердце у Лиды читала, — она подымала на Лиду темные проницательные глаза, и Лида подробно говорила всю правду. Это длилось очень долго и было хуже всякого наказания!
А затем все пошло по-старому. Тетя была все такая же. Папа реже стал бывать дома, а когда бывал, то был добрый и серьезный, как всегда. Из-за больших дождей Лева чаще прежнего приходил в гости и еще крепче подружился с Лидой. Про старое никто не поминал, не расспрашивал, но Лида ходила сама не своя, все задумывалась. О чем она думала, она бы, пожалуй, и сама не сказала, не сумела бы. Приходили ей в голову разные невеселые мысли, и она сильнее прежнего ожидала маму и няню.
Лида не хотела даже Левиного паука поглядеть.
— Муху, муху нарисовал! Глядите, он теперь муху нарисовал! — радостно закричала Люба и захлопала в ладоши.
— И мне! Покажите и мне мушку! Где мушка? — подбегая, кричал Жени.
— Вот, Жени, гляди! Влезай на табурет. Вот какая, с крылышками! Он ее поймает в паутину, Лева?
— Да, непременно. Вон, видишь, все это идет паутина, вокруг, сеткой! — объяснял, бойко размахивая карандашом, Лева.
Сетка вышла удивительная, огромная, из толстой черной паутины, — никакой мухе не вырваться из нее. Лева в последний раз послюнил карандаш, провел последнюю толстую черную черту и закрутил ее винтом вокруг мухи.
— Теперь кончено, поймана! Сейчас паук подползет и убьет ее.
— Ах, она бедная муха!
— Бедная мушка! Я ее люблю, — объявил Жени.
— Лева, ты теперь про муху нам расскажи, — просила Люба.
— Ишь какая! Нарисовал — так мало, еще расскажи.
— Конечно, расскажи. Про паука рассказывал ведь.
— Ну и будет с тебя.
— А я хочу про муху послушать. Расскажи, Лева… Ну ты расскажи, Коля.
— Я не знаю, — отказался Коля.
— Ну Лида. Лида знает. Ах да, ведь Лида про Муху Горюху знает, — вспомнила вдруг Люба и обрадовалась. — Вот чудесно! Расскажи, Лида! Расскажи, — просила, ласкаясь и приставая, Люба. Лиде совсем не хотелось рассказывать.
— Право, не хочется…
— Ну пожалуйста! — умоляла Люба.
— Да я позабыла, совсем позабыла. Даже как начинается, позабыла.
— Неправда, неправда, все врешь! Все знаешь. Ну хорошо, я тебе, пожалуй, начало-то припомню. Ну, «ехал мужик»…
— Ехал мужик… — повторила Лида.
— И потерял рукавицу…
— И потерял рукавицу…
— Ах, Лида! Да что же ты? Ты уж теперь дальше сама рассказывай. — Люба вышла из терпения. — Ну, «мужик поехал»…
— Поехал… — повторила Лида; но, видно, сказка не шла ей на ум. — Коля! Тетя непременно хочет на Воробьевы горы поехать? — беспокойно спросила она Колю.
— Да, Лида. Тетя папе давеча говорила. А что ты? Тебе разве не хочется?
Читать дальше