Владимир Хлумов - Графоманы

- Никто вас там не ждет, - уверенно возразил Анатолий.

- Поди прочь, а то у меня под ложечкой сосет. Ты кио - звездочет? Звездочет. Так иди, звезды считай, а не прохлаждайся тут в рабочее время, кстати, почему не на работе?

- Я не обязан перед вами отчитываться, и не тыкайте мне пожалуйста.

- Не тыкать можно. Вот смотрю я на тебя, бакалавр, и думаю: в таком хорошем институте, и вдруг такое пятно невнятное. Институт осудил инженера, а вы значит не согласны с мнением коллектива?

- С каким мнением? - Толя сделал простодушное лицо.

- С, мягко говоря, отрицательным.

- А вы откуда знаете?

- Не суй нос не в свои дела. - жестко сказал Разгледяев, собираясь смять Толино сопротивление физически.

Вдруг Толю Ермолаева осенила идея.

- Я почему спросил, - Толя спешил поделиться с Разгледяевым, - Ведь одно дело мнение коллектива, а другое - мнение президиума академии наук.

- Причем тут академия? - приостановился Марк Васильевич.

- Разве вы не знали, что на заседании присутвовал представитель академии наук?

- Представитель? Где? Зачем?

Толя назвал фамилию одного уважаемого ученого и изложил позицию Академии Наук, как он ее себе представлял:

- Ввиду отсутвия кворума провести повторное рецензирование.

Разгледяев качнулся от гнева.

- Откуда он взялся представитель?

- Прибыл по получении письма.

- Какого письма, чушь...

- Письма из института, без подписи естественно.

Разгледяев находился в полном замешательстве. Толя перестал наконец служить препятствием и медленно побрел прочь от серого угрюмого дома. Что же, по-крайней мере сегодня, Марк Васильевич не появится перед Еленой, а что будет дальше, никому неизвестно. Но и не только Анатолий, но и гораздо более умудренные опытом жизни, люди, такие как Виталий Витальевич Калябин или Михаил Федорович Мозговой, или даже сам Петр Семенович Суровягин, совершенно не предполагали, как все может перевернуться в уже недалеком будущем.

Светлое подземелье Гоголя-Моголя

Утром следующего дня профессор Суровягин проснулся в настроении главнокомандующего, одержавшего накануне важную стратегическую победу. Темные, невежественные силы беспорядочно отступили под напором смелых и решительных действий вверенного ему войска. Конечно, другой, менее опытный человек мог бы посетовать: какая радость - вместого занятий делом, пришлось тратить силы на пустую борьбу с диллетантом. Но в нашем случае такой взгляд на вещи должен приниматься как поверхностный и идеалистический. На фоне грядущих выборов в академию любая неоднозначная реакция ее представителей волнует и тревожит соискателя. В венах его играет молодая, полная кислорода кровь, и он во всяком удобном случае настаивает на своей состоятельности. Здесь - ничего более, чем нормальное, здоровое честолюбие. В случае же с профессором - и того лучше. Петр Семенович свято верил в институты и считал присуждение звания, хотя-бы и члена-корреспондента, не только материальным стимулом к дальнейшей продуктивной работе.

При хорошем самочувствии профессор любил вспомнить кое-что приятненькое из прошлой жизни и теперь, шагая обычной дорожкой в институт, он бормотал про себя забавный стих, написанный лет двадцать назад по одному сердечному поводу. Он никому не читал своих поэтических произведений, хотя справедливо считал их значительно лучше того, что публиковалось в литературных журналах. В его стихах наряду с хорошей техникой, была и ирония, и философия. Друзьям же он декламировал чужие стихи исключетельно талантливых, но умерших поэтов. Ведь профессор очень тонко и остро чувствовал талант в других людях. Обычно он читал стихи на дружеских вечеринках в своем гостеприимном доме. Коллеги уважали и признавали в нем человека, знающего толк в искусстве и всегда с удовольствием слушали его.

Зайдя в кабинет, он первым делм решил навести порядок на рабочем столе. Такое желание возникало у него всегда после окончания очередного важного этапа. Чтобы не скучать, он включил небольшой тразистор, верный спутник в ночных наблюдениях за далекими небесными светилами. Он любил приемничек, будто тот был живым существом, а не бездушной электрической цепью. Купленный в одной из загрничных командировок, приемник честно служил своему хозяину, правдиво сообщая о самых разных событиях из окружающей жизни. В нужное время он информировал хозяина о важных переменах в руководстве страной, о вскрытии застойности и негативных тенденций, о культе личности. Кстати, первое время профессор очень удивлялся - как этот ящичек, сделанный руками дотошных японцев, так умело говорит чистым русским языком? Он видел в этом какой-то смысл или, по крайней мере, знамение времени. Посредством старого друга, профессор узнал о начале космической эры, о полете двух отважных собачек, Стрелки и Белки, и, наконец, о беспримерном подвиге Юрия Гагарина. Позже вновь были вскрыты некоторые негативные тенденции, о которых правдиво сообщил транзисторный друг.