- Петрунько, ты только не молчи. Еще соври что-нибудь, - совсем уже весело проговорил Семендяев.
- Начальник отделения тоже ушел на завтрак, - совсем уже уныло отозвался Петрунько.
- Все, фантазия иссякла. В дивизионе товарища Петрунько повальный завтрак. Петрунько, ну, объясни мне, кто тебя только за... за хобот тянет врать? А?
Ответа не последовало. Бывают вопросы, на которые нет ответа при всей их очевидности. После небольшой паузы командир полка подвел итог:
- Значит, слушай, Петрунько, смотри, что получается: все работают, не щадя живота своего, - это по твоим бравым докладам, естественно, - а высотомер как смотрел рогом в землю, так и смотрит. Если до завтра, до утра высотомер не будет введен в строй, я выезжаю к тебе, готовь осциллограф и дубину, буду сам устранять твои неисправности. Но если устраню, то приеду через день еще раз уже с представителем отдела кадров армии. Заодно проведем в твоем дивизионе выездное заседание партийной комиссии полка. А как ты думал? Ты меня понял?
- Понял... - убито ответил Петрунько.
- Тогда работай. И не ври больше, я этого почему-то не люблю. Так-то. Теперь - "Неустрашимый", докладывайте.
"Неустрашимый" (остров Кривая Стрежь) бодро начал перечислять обычные формулы утреннего доклада, однако в голосе чувствовалась плохо скрываемая тревога. Вопросы со стороны Семендяева не заставили себя ждать.
- "Неустрашимый", я что-то не понял, - спокойно начал Семендяев, - вчера у вас работала группа офицеров по проверке боевой готовности, и были-то они у вас в течение всего сорока минут - а что же это такое? Читаю: нет того, нет другого, нет автосопровождения в режиме "узкий луч", нет подавления по местным предметам и по "звону", не выставлено усиление ПУПЧей по обеим плоскостям... Не много ли, товарищ Сахно, для сорока минут-то, а?
"Громкая" молчала.
- Сахно, у тебя что-нибудь со слухом? Есть проблемы?
- Никак нет, товарищ командир, - обрадовался возможности что-нибудь сказать Сахно.
- Сахно, ты признайся - ты что там со своим дивизионом? Хочешь рассеять миф о советской военной угрозе?
"Громкая" опять замолчала.
Волков вспомнил своего однокашника, командира дивизиона с полуострова Средний капитана Охрименко. "Ты знаешь, Игорь, - посмеивался Охрименко, - я представляю, как трясутся от так называемой советской военной угрозы норвеги и разные прочие шведы, глядя на нас из-за бугра. Они, думаешь, оружия нашего боятся? Тактики и стратегии? Чепуха! Они больше всего нас как людей боятся! Фанатизма нашего боятся! Потому как видят - мы сидим на своих скалах и в болотах без тепла, света, канализации - и нам все по фигу! Все по барабану! Нам ничего не страшно и хуже даже на войне уже не будет! И представь, Игорь, у них там жизнь - масло масляное, сахар с утра до вечера, огорчиться не с чего, и вдруг - бац! Трах-тара-рах!!! Орда чурок с Востока нахлынула! С раскосыми и жадными глазами! Дикари-людоеды! Даже с туалетной бумагой не знакомы обходятся газетами типа "Часовой Севера"! Вот чего они боятся. Тут, брат, страх почище призрака коммунизма - навалятся гунны в неслыханном количестве и их сладкую жизнь в минуту изговняют! Понял? То-то!"
Между тем Семендяев продолжал свой утренний разбор.
- Не нравишься ты мне, Сахно, - с легкой укоризной и даже с нотками сочувствия говорил Семендяев, - не растешь ты. Был у тебя осенью - плохо. Зимой был - не лучше. Вот уже почти лето - и опять все не так. Нет роста. Растет только, как мне докладывают, куча говна возле казармы. Вонь с твоего обосранного дивизиона дошла уже до Норвегии. Народ там в панике. Смотри, Сахно, делай выводы. "Прыжок", я слушаю вас.
Затараторил "Прыжок" (деревня Заозерье), он же майор Василий Шипунов, закадычный приятель и собутыльник Волкова, знаменитый своей технической и ракетно-стрелковой толковостью, человечностью, добротой по отношению к бойцам и офицерам. "Доброта тебя, Василий, рано или поздно погубит, - не раз предупреждал его Волков, - командир не может быть добрым. Добрые командиры в армии обречены на вымирание, как мамонты".
- А что, Шипунов, - обратился к нему Семендяев, - расскажи-ка нам всем, как ты из Белого моря сделал Черное.
- Я не виноват! - моментально отозвался Шипунов, видимо, ждал этого вопроса. - Налетел шторм и смыл уголь с причала! Вот и все!
- Сколько смыло? - полюбопытствовал Семендяев.
- Примерно полторы тысячи тонн...
- И где, ты думаешь, я теперь тебе достану еще полторы тысячи тонн угля?
- Я же не виноват! - обиженно повторил Шипунов. - Что я тут сделаю. Стихия! Против природы не попрешь.
Читать дальше